Политические последствия проседания «Единой России» на позавчерашних выборах ясны и состоят в том, что нет атмосферы скандала, которую мы ощущали в октябре. Других последствий нет. «Партия власти», как и собиралась, взяла большинство во всех законодательных собраниях. Но в процентах голосов, напомню (а также сообщу тем, кто верит телевизору), проседание было весьма значительным: год назад в подобных регионах «Единая Россия» получала, как минимум, на 10% больше. Собственно, в одном регионе – Воронежской области – и сейчас реализовался такой сценарий, но об этом потом. Очевидны и мотивы: Кремлю надо было, с одной стороны, умиротворить «оппозиционные партии», которые после октября были всерьез обеспокоены перспективами своего выживания в системе, а с другой – подстегнуть «Единую Россию» и избавить некоторых ее лидеров от шапкозакидательских настроений и излишней наглости, то есть показать, кто в доме хозяин. Все это полезно на перспективу: следующая действительно важная серия региональных выборов будет только в марте 2011 г., и к тому времени нужно оптимизировать систему. Более того, обеспечив нужные результаты через год, можно будет потом до самых думских выборов шуметь, что «Единая Россия» справилась с временными трудностями, стала эффективной, консолидировала путинско-медведевское большинство и, в общем, вставлять этот сюжет во все разновидности пропагандистской пурги. То, что лидеры «Единой России» вроде Грызлова и Володина этого не понимают, продолжают бубнить о своей очередной победе, свидетельствует лишь об интеллектуальном качестве человеческого контингента в руководстве организации. Однако механизм проседания не вполне ясен. Можно было бы, конечно, сослаться на озлобление народа. Оно и правда, имеет место, но политических форм пока не принимает, если говорить о стране в целом, а не об отдельных продвинутых регионах, где местные власти совершают особо грубые ошибки. Никакой существенной динамики электоральных предпочтений не фиксируют основные социологические службы. Разумеется, их «предвыборные прогнозы» отражают не столько мнения избирателей, сколько предполагаемые исследователями объемы административного принуждения, доступные региональным властям, а абсолютные значения публикуемых «рейтингов» совершенно бессмысленны. Но динамику они схватывают. Для этого, собственно, они и нужны, и в этом качестве заслуживают доверия. Речь идет не только о независимых организациях вроде «Левада-центра», но и о работающем на президентскую администрацию ФОМе, опыт которого в области электоральных исследований весьма велик. Иными словами, дело в фальсификациях, то есть в отказе от них региональных властей, – очевидно, по прямому указанию Кремля. Но и тут не все так просто. Имеющийся в нашем распоряжении ограниченный, но все же довольно представительный объем наблюдений свидетельствует о том, что на избирательных участках ничего особенно не изменилось по сравнению с предыдущими выборами. Об этом же, как кажется (тут нужен более тщательный анализ), свидетельствуют и патологические явления с явкой в некоторых регионах. Если рассудить по здравому смыслу, то нарушения на избирательных участках блокировать, с одной стороны, очень трудно, а с другой – едва ли целесообразно, с точки зрения Кремля. Трудно потому, что за последние годы нарушения в день голосования стали рутиной, обычной практикой членов участковых избирательных комиссий, а переучить огромную массу людей за короткое время невозможно. Кроме того, сведения о массовом инструктаже членов УИК неминуемо просочились бы в прессу и стали предметом общественного обсуждения, а это было совершенно ни к чему. А нецелесообразно это потому, что в будущем году предстоят действительно важные выборы, и к этому времени может понадобиться весь арсенал наработанных приемов, без изъятия. В данном случае речь идет о каком-то виде фальсификаций, который оказалось технически возможно исключить быстро, не привлекая массу людей и, соответственно, общественного внимания, а также без существенных последствий для функционирования административной машины выборов. О своего рода гаджете, который легко снять с руки, а потом снова надеть. Скажем, в Воронежской области губернатор Гордеев, будучи политиком федерального масштаба и вообще особой, приближенной к императору, не счел нужным его снимать. В результате, «Единая Россия» получила свои 60 с хвостиком процентов, как оно было бы и год назад. Не вдаваясь далее в мотивы действий Гордеева и их возможные последствия, замечу, что в остальных регионах (если не считать Ямало-Ненецкого округа, но это – вообще отдельная история) губернаторы и прочие организаторы выборов пошли по другому пути, а некоторые перестроились прямо на ходу, буквально в процессе подсчета. В Свердловской области на 19:30 у «Единой России» было 46,3% голосов, с ясной перспективой выхода на запланированный полтинник, а на 23:37 – уже 39,6%, в Рязанской области на 23:52 – 59,8%, с перспективой выхода на запланированные шестьдесят, а на 8:24 в понедельник – 50,6%. Конечно, таким скачкам есть готовое рациональное объяснение: неоднородность поступающей с участков информации, – но факт состоит в том, что в течение всего прошлого года такой неоднородности не наблюдалось: данные по результатам подсчета двухсот голосов отличались от данных по результатам подсчета двух миллионов на десятые процента. И это, опять-таки, подтверждает мою гипотезу, что речь идет о гаджете. Что представляет из себя этот гаджет, догадаться нетрудно, хотя доказать невозможно. Это фальсификация данных на этапах составления сводных протоколов и переноса с бумажного носителя в ГАС «Выборы». Далее обычно следует переписывание бумажных протоколов УИК, но это уже вторичный элемент процесса. Основная процедура отвечает всем сформулированным выше критериям: она осуществляется быстро, включает сравнительно небольшое число исполнителей, может быть приведена в действие или обращена вспять в любой момент, по требованию заказчика. Вот это, я думаю, и произошло в ночь с 14 на 15 марта. Хорошая новость состоит в том, что официальные результаты выборов гораздо ближе к реальным предпочтениям избирателей, чем это было бы при использовании гаджета. Плохая новость состоит в том, что снова привести его в действие можно в любой момент, и, уж не сомневайтесь, приведут, когда надо будет. Исследовательская ценность состоит в том, что эксперимент 14 марта позволяет нам примерно оценить объем прироста, который «Единая Россия» получала на предыдущих выборах исключительно за счет этого метода: те самые 10–15%.