18 июля в рамках цикла «Тринадцать лекций о будущем» в «Точке кипения» Дмитрий Белоусов, руководитель направления «Макроэкономика» Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, рассказал о том, какие основные мировые тренды сегодня выделяют футурологи и какие существует сценарии развития технологий. Мы приводим материалы лекции в сокращении.

В России с методиками планирования долгосрочного развития все сложилось немного иначе, чем в мире в целом. В 2004–2005 году был задан план, а в ноябре 2008 года утвердили концепцию долгосрочного развития до 2020 года. Этот документ государство готовила во взаимодействии с экспертами. Получилось не очень хорошо – все сильно запутали.

С другой стороны, есть европейский форсайт, организованное взаимодействие государства, экспертов и заинтересованных участников экономического процесса. Сейчас он пошел в экономику и в сферу общественной жизни. И в России тоже появилась технология. Смысл ее в следующем: сначала господа ученые формируют прогноз, начиная с выделения относительно безусловных тенденций, которые мы видим на горизонте. Сейчас у нас горизонт – 2030-й, и начинается движение к горизонту 2040-го. Дальше, с 2040 года, – те тенденции, которые мы видим формирующимися, сформировавшимися или по каким-то причинам не сформировавшимися. Понятно, что чем дальше мы идем, тем сильнее размываются текущие вещи. По-настоящему обостряется проблема климата: правда ли у нас идет потепление, а если идет, то почему. В полный рост встают вопросы верификации игроков долгосрочных программ. В принципе, можно ожидать, что в ближайшее время случится прорыв в энергетике, и, наверное, на горизонте конца 2020 – начала 2030-х годов скажет свое слово биомед, причем скажет так, что мы все это почувствуем. Гораздо более сложный вопрос – что будет происходить на горизонте 2050 года, к чему может привести нынешнее технологическое развитие.

Итак, мировые тренды. Основные – это геоэкономика и энергетика, демография, глобальное старение населения, причем впервые не просто в отдельных регионах, а с разной интенсивностью почти везде, в том числе и в Китае. Также очень странный процесс, происходящий в развитых странах, – расползание среднего класса и как бы превращение общества в структуру, где одновременно становятся все тяжелее низ, более бедные, и верх, более богатые.

В геоэкономике сейчас идут два процесса. Мы привыкли мыслить общей такой матрешкой. Вот есть средний класс, это лица, имеющие достаточный капитал, человеческий или финансовый, который позволяет им жить, исходя из этого капитала. Существуют рабочие, у них есть квалификация и человеческий капитал. А есть элита. Сейчас мы неожиданно обнаружили, что к середине 2000-х у нас начинается преобразование такой конструкции. Если до середины первого десятилетия нового века глобализация вела к тому, что формировался более или менее плоский мир, плоский, но не равномерный, то результатом вскрытия этой конструкции стало постепенное формирование двух или нескольких целостных систем реиндустриализации и достройки индустриального этажа.

С энергоносителями существует два варианта, которые могут изменить ситуацию. С одной стороны, это традиционные углеводороды, сланцевая революция, добыча газовых гидратов, тяжелой трудноизвлекаемой нефти, Баженовская свита, Ачимовская толща и так далее. И вторая тема – новая энергетика. Это весь комплекс вопросов, связанных с нанофотоникой, прямым преобразованием солнечного света в электричество на базе эффектов наномасштаба. Проблема в том, что потребление энергии имеет годовой цикл, причем он трансформируется, есть цикл внутри суток. Все там хорошо подсчитано, куда все движется, когда начинается годовое потребление. По большому счету это разговор о потреблении, об экономии, которая на самом деле вызывает снижение спроса.

Очень интересен эффект коллективного безумия европейцев, когда они боролись за декарбонизацию и за то, чтобы сэкономить бюджет, и в результате декарбонизации у них резко возросли поставки угля.

Нам всегда казалось, что мы можем немного потеснить США и Китай на базе нашего hi-tech. Главнейший из технических вопросов – можно ли попытаться влезть между Европой и Китаем? Очень важный момент: китайцы сами перед собой ставят задачу перейти от улучшенного копирования к производству полностью на своей базе. Пример улучшенного копирования – это как китайцы получили лучший в мире танк.

Берется Т-72, не знаю, откуда берется, – мы им не поставляли, где-то крадется лучшая в мире английская композитная броня «Чобхэм», запихивается немецкий двигатель, наша пушка, схема управления ставится американская. На основе такого получается не прорывная – нового там ничего нет, – но едва ли не лучшая машина в мире.

Теперь они понимают, что так жить нельзя, и следующий рывок – попытаться создать производство на базе полного цикла НИОКР. Пока с этим у них мало что получилось.

Другой процесс – рост доли пожилых людей, причем он общемировой, и очень важно, что в Китае тоже так. Одна из основных мировых тем – что быстрее произойдет: Китай разбогатеет и будет поддерживать своих новых пожилых, или в стране накроется демографический прогноз. Это проблема не Китая, это проблема остального мира, потому что никто не будет покупать чужие долги. На этом фоне возникает проблема переизбытка населения с высшим образованием. Если производство размещено в Китае, если растет процент пожилых, почему 60% в Штатах, или 90% процентов в России, или 70% процентов населения в Японии должны иметь высшее образование? Тогда нам нужны большие социальные программы, если технологическая рента высокая, а проблема в том, что социальная рента начинает истончаться.

Главный квест текущего периода – будет ли технологический рывок и каким он окажется. Технологический рывок нужен развитым странам, в первую очередь Штатам, чтобы жить с большим объемом социальных гарантий, еще вдобавок с регулируемым военным преимуществом. Рывок нужен Китаю, потому что у них огромное количество собственных проблем.

Возможен также второй сценарий, согласно которому выход из кризиса мог бы произойти скорее на базе улучшающих инноваций, а не на базе технологического прорыва. Пока это не базовый сценарий, но в голове его держать надо. Это, соответственно, развитие технологий старой волны – добыча природных ресурсов, добыча битуминозных песков. В эту волну мы делали большие инвестиции и теперь ждем результата – это биомедицина, это экология. Здесь интересно, что если в структуре венчурного финансирования выделяется два ядра, ИКТ и biotechnology, то сразу же за ними идут industrial area, industrial energy, medical devices и так далее. То есть достаточно массовые инвестиции сделаны и делаются не только в прорывные, но и в улучшающие инновации.

Одна из основных дискуссий в процессе проработки технологического прогноза происходит вокруг универсальности: существует ли единая повестка дня? Или это скорее набор повесток для разных субъектов. Вопрос до конца не решен, но мы видим, что есть такие, я бы сказал, три класса. Это Штаты и Германия, которые пытаются создать некий набор, связанный с формированием нового индустриального ядра. Это Англия в чистом виде и Франция и Япония с оговорками – некий поиск неиндустриальной позиции, креативные отрасли, инновации для жизни и так далее. Это попытка то ли быть постиндустриальной платформой для чужих индустриальных проектов, то ли стремление вообще существовать вне игры. И Китай – он одновременно и индустриальный, и неиндустриальный, пытается решать свои собственные проблемы.

Первый из проблемных вопросов – насколько мы готовы к новой технологической волне. Следующая большая гонка – новое материаловедение. И речь не только о нано-, но и о новой химии.

Теперь о мировых сценариях. Ну, для США цель – сохранить национальное лидерство и долговое давление, в принципе, сохранить нынешнюю ситуацию. Для Китая – обеспечить миграционный процесс в Юго-Восточной Азии, потому что ресурсов критически не хватает для развития. Отсюда два масштабных сценария. Это инфляционное восстановление, когда, грубо говоря, за счет большого количества денег на базе высоких долгов государства стимулируется экономический рост. Второй вариант – это малые темпы роста и меньшее финансирование. Если возникает ситуация, когда денег много, но с НИОКР не очень складывается, мы получаем выгодную для России картинку. Мы за большие деньги занимаемся улучшающими в основном инновациями в энергетике и имеем природную ренту, соответственно, довольно дорогие энергоносители и мощные стимулы к энергосбережению.

Теперь о неких странностях. Мне не хотелось бы быть таким романтиком и говорить, что будущее настолько прекрасно, что оно просто захватывает своим великолепием. Хорошо, давайте считать, что технологии развиваются. Давайте верить, что в мире не будет войны. Но давайте посмотрим на то, как технологии влияют на устройство общества.

В 1960-е и начале 1970-х развитие было направлено к фронтиру, к горизонту; это была попытка выйти туда, где нас нет. Сейчас же главная мотивация – страх. Важнейшей причиной развития ИКТ является городское одиночество.

Человеку нужны эти все примочки, чтобы он хоть как-то с кем-то общался. Возможное радикальное продление жизни до 120 лет означает резкое постарение населения. Вопрос: оно касается всего мира или только элиты – географической и социальной?

И как устроен мир, в котором Джон имеет возможность прожить 120 лет, а Махмуд нет?

Если говорить о прогнозе для России, то США дают нам сценарий встраиваемой глобальной цепочки – ситуации, когда много денег и технологическая революция. Технологической ренты особенной нет, в мире идет волна инноваций, волна прямых иностранных инвестиций, на которые мы можем отреагировать, влезая в соответствующие цепочки. То, на что настроена программа Минобра, в общем-то возможно в собственном полюсе и не очень совместимо с глобальной цепочкой, потому что никто нас на роль интегратора не ждет. Вот вроде бы инвестиции растут, и мы обнаруживаем, что нам надо где-то переобучить примерно 20–30 миллионов человек. Переместить между секторами, в том числе в первое десятилетие развития, 10 миллионов. Поскольку у нас это часто означает еще и перемещение между субъектами Федерации, отсюда вопрос и в системе образования, и в социальной системе.

Меня тут просили рассказать про технологические проекты. Ну вот с ИКТ у нас где-то хорошо, например, с электронными услугами, где-то очень хорошо. А где-то возникли серьезные проблемы.

Задача ГЛОНАСС – это обеспечить определенное позиционирование. Обеспечить приемлемый уровень продаж – так вопрос начал ставиться только несколько лет назад, в отличие от GPS, стартовавшей примерно одновременно с нами, только изначально этот проект выстаивался для зарабатывания денег. Трудно понять, кто окажется успешнее в этой ситуации. 

Авторскую презентацию по лекции можно посмотреть по ссылке.