Фото: Сергей Бровко / Коммерсантъ
Китайский контракт «Газпрома» невыгоден компании, но полезен России, считают аналитики крупнейших российских инвесткомпаний. Их расчеты очень приблизительны – конечную цену газа обе стороны пока не раскрывают, а правительство пока не определилось с объемом налоговых льгот по экспорту в Китай.
Самую жесткую оценку рентабельности проекта дает банк UBS. Его аналитики подсчитали, что «Газпром» мог бы выйти в прибыль только при цене газа около $570 за тысячу кубометров ($16,1 за миллион британских термических единиц). По мнению аналитиков, рост поставок в Азию уронит цену. И при таком раскладе «Газпром» получит $14 млрд убытка по показателю чистой приведенной стоимости проекта (он учитывает, насколько со временем подорожают затраты и как изменится выручка). По прогнозу банка, экспорт газа в Китай начнется в 2019 году, но на полную мощность 38 млрд кубов выйдет только в 2026-м. «Проект может быть прибыльным, если российское правительство отменит экспортные пошлины для трубопроводного газа (сейчас это 30%). Но, учитывая бюджетные ограничения, мы считаем это нереалистичным», – заключает аналитик UBS Максим Мошков.
«По нашим оценкам, безубыточная цена контракта «Газпрома» с Китаем колеблется в диапазоне $340–360 за тысячу кубометров газа, – не соглашается с ним аналитик нефтегазового рынка Merrill Lynch Карен Костанян. – Но даже несмотря на то, что для «Газпрома» проект находится на грани окупаемости, стране в целом он полезен». Костанян предполагает, что, кроме таких очевидных бонусов, как освоение ископаемых Восточной Сибири и Дальнего Востока, китайский контракт прибавит 0,4 процентных пункта к росту ВВП и начиная с 2020 года будет приносить в бюджет России по $4 млрд в год в качестве экспортной пошлины.
Почему расчеты двух экономистов так расходятся, мог ли «Газпром» ввязаться в заведомо убыточный проект на фоне всеобщего сокращения инвестпрограмм и справедлива ли цена контракта, Slon попросил объяснить аналитика по нефти и газу Sberbank CIB Валерия Нестерова.
Маржа «Газпрома»
Аналитики не знают деталей контракта, но среди наших экспертов есть консенсус, что цена российского газа для Китая несколько выше, чем центральноазиатского газа. Мы полагаем, что это примерно 370–380 долларов за тысячу кубов. Она совсем не является высокой, и это не та цена, к которой «Газпром» изначально стремился – от 400 до 450 долларов. Но надо учитывать, что наш газ будет транспортироваться на меньшие расстояния, чем туркменский. Их газ идет в Пекин, Шанхай, Гуандун – это от 4,5 до 8 тысяч километров. А российский газ будет поставляться в Маньчжурию, Харбин – на 600 км, и даже при поставках в Шанхай расстояние составит 3000 км. И, несмотря на то что Китай может платить России выше, чем Туркмении, сама китайская компания попытается заработать на этом и разделит маржу от разницы в цене нашего газа с туркменским. На основании тех данных, какие есть, мы видим, что проект выглядит как рискованный. Да, он обеспечивает маржу, то есть норму прибыли не меньше 9–10%. А если будут дополнительные льготы, то она может быть и выше. Экономика проекта может быть существенно улучшена при активном участии государства в создании инфраструктуры для него. И все же маржа не будет большой, потому что затраты по проекту очень высоки, цена газа весьма умеренная, и возможности для маневра, для получения хорошего заработка – минимальны.
Стратегический смысл
В целом понятно большое положительное политическое значение этого контракта. Но есть и понимание, что это все же оппортунистический контракт – известные события на Западе подтолкнули Россию более активно заниматься его подготовкой. Понятно, что государство точно будет в выигрыше за счет экспортной пошлины 30%. Я предполагаю, что ее не отменят и бюджет будет ее получать. При этом государство несомненно будет помогать «Газпрому», потому что для компании другого выхода нет. Теперь речь идет о серьезнейшей экономической проблеме, имеющей прямое отношение вообще к безопасности страны, а не только к энергетической безопасности. У нас тяжелейшая транспортная проблема. Если посмотреть на уровень развития транспорта в Европе, там поезда ходят со скоростью 300 км в час, в Китае, говорят, уже до 400 км в час. У нас же перелет из Якутска в местный райцентр стоит примерно столько же, сколько из Москвы до Якутска. Там всего одна дорога, многие грузы придется доставлять самолетом – представьте, сколько будет стоить каждый трактор, туда доставленный. А если мы там не будем вообще ничего строить, развивать инфраструктуру, мы просто неизбежно становимся если не добычей, то постоянным объектом вожделения более предприимчивых и развитых густонаселенных соседей. Там довольно печальные выводы напрашиваются.
Затраты недооценены
Настоящая цена этого проекта сейчас не может быть однозначно предсказана. Строительство будет вестись 5–7 лет, и предусмотреть на такой период все факторы: инфляцию, удорожание компонентов оборудования – невозможно. Через 5–10 лет будет видно, хорошо ли мы сделали и как оно там пойдет. Там ведь много экономических и технических проблем. Газы по составу сложные, пока не совсем ясен вопрос с его переработкой. Там много еще не доделано, не обдумано, не обговорено.
Главный вопрос для «Газпрома» – насколько ему удастся уложится в бюджет строительства. Для таких проектов всегда характерно превышение расходов над планируемыми. Это типично и по всему миру – превышение составляет примерно 20%. А у нас оно может быть и выше. Даже если брать зарубежные проекты, – я смотрел Трансафганский газопровод, – все начиналось с оценки 3,3 млрд долларов, через пять лет он стоил уже 8 млрд долларов, потому что там горы, сложные условия. И здесь изначально есть понимание того, что объективно все будет очень-очень дорого стоить. Даже, как мы сейчас считаем, 7 млн долларов за километр газопровода – это может быть оптимистичная оценка. Тут благодатное поле для органов, которые безуспешно занимаются борьбой с коррупцией.
Если «Газпром» будет финансировать проект за счет собственных средств, у него не останется денег на большие дивиденды, потому что компания и так расходует большие средства на «Ямал», «Южный поток», строительство заводов по сжижению газа и так далее. А дивиденды являются главной привлекательной компонентой для инвесторов. Есть надежда, что китайские банки предоставят «Газпрому» займы и проценты по ним будут ниже, чем у западных банков, – 2,5–3% против 5,5–6% и выше. А если «Газпром» не будет платить НДПИ, это уже большая льгота сама по себе.
Зависимость от Китая
Самый неприятный фактор, что мы этой трубой попадаем в полную зависимость от единственного покупателя. Если труба будет на 30 млрд кубов, они будут жестко подвязаны к одной стране. Это в определенной мере рискованно – ведь мы не знаем, кто через 5–10 лет будет у руководства в России или в Китае. На примере трубопроводного экспорта газа в Европу мы видим, что подобные внешнеторговые поставки весьма уязвимы.
Нефть, к примеру, намного более ликвидный товар – мы можем в случае необходимости легко заменить трубопроводные поставки поставками в морские порты с последующей полной свободой экспорта. А в случае с газом складывается жесткая взаимозависимость: хочешь не хочешь, а нужно дружить. У нас пока нет опыта стабильных экономических отношений с Китаем при поставках энергоносителей по трубе. При том, что спорные моменты представляются почти неизбежными. В мировой торговле энергоносителями до недавнего времени было понятие «святость контракта», но мы видим, что оно деградирует, размывается, не соблюдается. Чтобы перевозить газ морем, надо строить заводы по сжижению и экспортировать его в сжиженном виде. Но мы не можем построить столько заводов – у нас нет оборудования, это дольше и физически невозможно.
Заключенный газовый контракт Китаю, конечно же, выгоден по ряду экономических и других причин. Страна диверсифицирует источники поставок и повышает свою энергобезопасность. Вопрос экологии в Китае очень острый, особенно в Манчжурии, где все работает на угле, а люди буквально задыхаются от смога. То есть газ Китаю необходим просто для поддержания здоровья нации.
Угроза санкций
Как я представляю, в этих газпромовских проектах очень заинтересованы подрядчики, потому что им надо непрерывно что-то строить, чтобы дорогая уникальная техника не простаивала и чтобы рабочих не увольнять. Но в то же время есть опасность перегрева и напряжения ресурсов. Вот представьте себе, что полным размахом продолжатся проекты "Южный поток", "Ямал" и сверху добавят еще «Силу Сибири», – понятно, что не будет хватать производственных ресурсов, оборудования и прочего. Сейчас несколько стран запускают заводы по производству сжиженного природного газа – на рынке не хватает подрядчиков, поставщиков оборудования. Естественно, цены на те же трубы и компрессоры из-за дефицита растут. А если вдруг санкции будут? Вы знаете, что у нас компрессорную станцию «Русская» для «Южного потока» строили итальянцы, а вот эти мощные компрессоры, которые позволяют гнать газ через все Балтийское море, – это поставки американские. Наши не могут. Это один из факторов, почему по стоимости или по срокам все может быть не соблюдено.
Если «Газпром» уложится в бюджет и через четыре года поставит первый газ в Китай, то это будет просто подвиг в квадрате. Если будут соблюдать бюджет и через пять лет поставят, то, наверно, подвиг. А вполне реально, что большой газ пойдет в Китай только через шесть, а то и через семь лет.
