Фото: Reuters
Вопрос оттока капитала вновь приобрел остроту: в прошлом году он составил $80,5 млрд, за три месяца этого года – $35 млрд. А ведь еще не так давно, перед кризисом, эта тема была неактуальной: после отмены валютного контроля, а также на фоне масштабного притока портфельных инвестиций, регистрировался нетто-приток капитала. Тем не менее, этот период не меняет картины по сути: за исключением нескольких кварталов, брутто-отток сохранялся всегда. Под брутто-оттоком я понимаю прежде всего постоянный и устойчивый рост иностранных активов российского частного сектора. Так что же это за отток, откуда берутся эти деньги и куда уходят? Ответ, в общем, довольно прост – это, фактически, недоприток валютной выручки. Но этот недоприток никак не связан с разного рода трансфертным ценообразованием или уходом от налогов. Напротив, с точки зрения платежного баланса, регистрируется экспорт в полном объеме, однако в рубли конвертируется лишь его часть (ведь у нас нет обязательной продажи валютной выручки). Остальное остается на счетах в российских или иностранных банках в иностранной и, так или иначе, регистрируется как отток капитала. Важно, кстати, отметить, что валютные активы российского реального сектора, размещенные в российских банках, регистрируются в платежном балансе как иностранные активы российских банков. Это происходит по ряду причин, связанных, в первую очередь, с нежеланием банков держать значительную открытую валютную позицию. В результате неприток частично принимает форму инвестиций в развитие бизнеса за рубежом, часто – просто инвестиций в финансовые активы, иногда – просто депозитов. Так в чем же дело, почему наш реальный сектор ведет себя так непатриотично? Все опять очень просто – инвестиции за рубеж представляются более привлекательными с точки зрения соотношения доходности и риска. Более того, российская экономика, которая работает на грани перегрева, просто не может переварить все доходы от экспорта. Если бы этого непритока не было, то надувание разного рода пузырей, масштабный перегрев и, в конечном итоге, новый кризис, были бы неизбежны. А так система работает вполне устойчиво. Резонно спросить: а что, разве в стране нет безработных или не осталось неосвоенных месторождений сырья, или нет возможности повышать технологический уровень существующих производств? Конечно, есть, и, конечно, можно, но делать это при существующих налоговом режиме, регулировании, инфраструктурных и институциональных ограничениях и так далее просто экономически не выгодно. А значит, пока не будут реализованы реформы, направленные на решение всех этих проблем, и пока цены на наши экспортные товары будут оставаться высокими, отток, или, точнее, неприток, будет сохраняться.
