Путин идет по пути Ельцина

Как бы иронично это ни звучало, но крайне расколотое российское протестное движение и зарождающийся средний класс, так громко заявившие о себе в ходе недавних массовых демонстраций в Москве, не являются реальной угрозой для режима Владимира Путина. В ближайшие два года Путин столкнется с двумя другими главными угрозами для всей эпохи своего правления, а именно – с ростом разногласий в российском политическом и бизнес-истеблишменте, а также c новой потенциальной волной массового недовольства непопулярными экономическими реформами в крупных промышленных центрах России. В результате, даже если Путину удастся выполнить свои краткосрочные задачи по восстановлению стабильности путем «замораживания» нынешних акций протеста через принятие «драконовских» законов и проведение ограниченных политических реформ, ему будет чрезвычайно трудно удержаться у власти до 2015 года.

Целью проведения запланированных реформ образовательной и пенсионной системы, а также реформы бюджетных организаций является сокращение госрасходов и поддержание большей экономической стабильности в стране. В действительности же, эти реформы могут повлечь за собой куда большую волну широкомасштабных массовых протестов, по сравнению с прошлогодними демонстрациями и социальными потрясениями января 2005 года, которые были спровоцированы монетизацией социальных льгот. Одновременное вступление России в ВТО и проведение ожидаемой либерализации внутренних цен на газ может также оказать негативное влияние на крупные промышленные центры страны, которые привыкли к протекционистской политике государства. Хотя членство в ВТО и политика либерализации являются жизненно важными для России, их одновременное проведение могут привести к еще большей политической нестабильности, – особенно, в условиях нестабильных цен на нефть. 

В период с 2000 по 2008 гг., путинская «вертикаль власти», включающая в себя централизованный механизм принятия решений и высокие рейтинги популярности, сделала Владимира Путина политически неуязвимым. Поскольку партии и демократические законодательные структуры не играли большой роли, Путин стал единственной силой в политической системе России, которая могла бы гарантировать ее стабильность. Однако, данной системе не хватало институционального механизма преемственности политической власти, прозрачного взаимодействия между экономическими и политическими группами влияния и долгосрочной защиты прав собственности. А это означает, что Путин, при потере поддержки большинства населения страны и новой волне массовых протестов станет главной угрозой для сохранения власти и богатства нынешней российской элиты. В результате эта элита, включающая верхушку силовых структур, столкнется с серьезной дилеммой – либо заставить Путина уйти в отставку, либо ввергнуть страну в хаос и потерять все. 

Главной проблемой для Путина является потеря им имиджа лидера национального единства, способного эффективно бороться с коррупцией, достигшей уровня самых отсталых государств африканского континента, модернизировать и диверсифицировать экономику, обеспечить социальную мобильность и справляться с растущим социальным неравенством. Кроме того, временное президентство Дмитрия Медведева, несмотря на слабый результат большинства его инициатив, породило определенное ожидание перемен не только в обществе, но также внутри модернизационных сегментов крупного бизнеса. В этом смысле, возвращение Путина на президентский пост стало ассоциироваться со стагнацией, а никак не со стабильностью.

Владимир Путин, судя по всему, также был очень сильно напуган перспективой того, что российские миллиардеры начнут финансировать оппозиционное движение, чтобы защитить свои активы в политически нестабильное время. Он избрал простую, но, по всей видимости, эффективную стратегию для сохранения лояльности бизнес-элиты. В феврале 2012 года он заявил, что крупный российский бизнес должен быть готов выплатить единовременный налог на сверхприбыль, полученную в период «неравной приватизации» лихих 90-ых. На первый взгляд эта путинская идея направлена на выполнение его предвыборного обещания по увеличению государственных расходов и недопущению социальной нестабильности. Также она умиротворяла коммунистические и националистические оппозиционные группы. В действительности же Путин просто использовал угрозу налога на сверхприбыль, чтобы обеспечить лояльность крупного бизнеса во время президентских выборов и нарастающего политического протеста. В этой связи «закодированное» послание Путина российским миллиардерам было простым: «Поддержка оппозиции означает потерю ваших активов».

Экономический популизм и политическая риторика Путина, ставящая под сомнение легитимность российской приватизации в 1990-ые гг., может открыть лавину будущих притязаний на эти активы. Идея Путина о налоге на сверхприбыль уже привела к расколу внутри корпоративного и политического истеблишмента и была подвергнута критике со стороны бывшего министра финансов Алексея Кудрина, а также российских миллиардеров Михаила Прохорова и Владимира Потанина, как опасная для инвестиционного климата и подрывающая при этом неприкосновенность прав собственности в России. Даже если Кремль решит отказаться от идеи налога, испугавшись дальнейшего раскола среди элиты, в будущем дискуссия о неравной приватизации в 1990-ые гг. может опять попасть во внутриполитическую повестку дня.

Акцент на «неравной приватизации» времен Бориса Ельцина привлек внимание общественности к быстрому обогащению миллиардеров «путинского призыва» и готовящейся второй волны приватизации. При Владимире Путине некоторые из его питерских «друзей» стали главными получателями выгодных государственных контрактов, особенно, в нефтегазовой промышленности – наиболее прибыльном секторе российской экономики.

Такие люди как Геннадий Тимченко, Борис и Аркадий Ротенберги добились выдающихся результатов в качестве партнеров и подрядчиков таких российских госкомпаний, вроде «Газпрома» и «Роснефти». Сформировав таким образом внушительный капитал, эти новые игроки стали приобретать корпоративные активы у контролируемых государством компаний, зачастую со значительной скидкой. Например, в 2008 году братья Ротенберги приобрели строительные активы Газпрома за $327 млн, а затем создали на их основе частную корпорацию, «Стройгазмонтаж», крупнейшего в России подрядчика по строительству трубопроводов с оценочной стоимостью около $8 млрд. 

Один из богатейших людей России, Геннадий Тимченко, в качестве совладельца компании Gunvor, которая контролирует более трети всего экспорта российской нефти, также увеличил свое влияние в нефтегазовом секторе страны. Будет неудивительно, если миллиардеры путинской эпохи попытаются стать основными собственниками готовящихся к приватизации до 2016 г. госкомпаний – таких как «Роснефть», «Транснефть», «Транснефтепродукт» и «Зарубежнефть». Новые владельцы приватизированных госкомпаний будут играть очень важную роль не только в национальном, но и в международном нефтегазовом бизнесе. В результате, борьба за эти активы может вестись очень ожесточенно и может привести к новым расколам внутри элиты и распрям внутри узкого круга «друзей» и доверенных лиц Владимира Путина.

Крупнейшая угроза стабильности в России исходит от нарастающего противостояния внутри политической и корпоративной элиты страны, которое может стать особенно очевидным в национальном нефтегазовом секторе. В контексте растущего общественного недовольства российская элита может попытаться взять под контроль различные фракции и группы внутри сильно расколотого оппозиционного движения, чтобы защитить свои корпоративные активы в пост-путинскую эпоху, а в перспективе – и приобрести новые.

В лучшем случае, Путин может поспособствовать заключению пакта между корпоративной элитой и ее политическими союзниками по мирному разделу активов, подлежащих приватизации. При этом, по всей видимости, вторая волна приватизации будет проведена в партнерстве с западными нефтегазовыми компаниями, с которыми «Роснефть» ранее заключила договоры о стратегическом сотрудничестве в Арктике. Это будет сделано для того, чтобы обезопасить новых владельцев от внутрироссийских политических рисков.

В худшем случае приватизация в условиях растущего раскола внутри элиты и новой волны массовых протестов в сочетании с экономической нестабильностью на внешних рынках может привести к быстрому разрушению существующей политической и экономической системы в России. При таких обстоятельствах сотрудничество между ключевыми бизнес-группами России будет иметь первостепенное значение для стабильного перехода к пост-путинской эпохе. Тем не менее, пока в России нет сильных демократических институтов, таких как свободные выборы, реальная многопартийная система и свобода слова, так же, как и прозрачность и неподкупность правовой системы, частные корпоративные активы будут подвергаться риску – либо произвола со стороны будущих правителей России, либо полной потери этих активов во времена возможных политических потрясений.

Эта проблема останется актуальной пока российские элиты не поймут, что стабильность внутренней политической и экономической системы не может основываться на высоком рейтинге народной поддержки одного единственного правителя или на его умении эффективно управлять чрезвычайно централизованным процессом принятия решений и успешно контролировать силовые структуры. Доступ к международной судебной системе, партнерство с западными компаниями и использование западных контрактов дает лишь краткосрочную защиту прав собственности в России. Осознание всего этого может подтолкнуть крупный бизнес России к формулированию запроса Владимиру Путину на настоящие политические реформы. Остается неясным, сможет ли Путин удовлетворить эти стремления или же он будет вынужден закончить свой президентский срок раньше времени. К сожалению, пока действия Владимира Путина по молниеносному проталкиванию антипротестного законодательства через парламент больше напоминают попытки сильно напуганного и неуверенного в себе правителя «заморозить» сложную политическую ситуацию, восстановить свой потерянный авторитет и сохранить поддержку элиты. Однако для элиты лидер, неадекватно воспринимающий реальность, быстро становится ее главной угрозой.

Ситуация, в которой может оказаться Путин в 2013–2014 гг., по иронии судьбы, может стать повторением президентства Бориса Ельцина в 1998–1999 гг., когда ключевые представители российской политической элиты (под руководством губернаторов и олигархов) предприняли попытку повлиять на выбор преемника Ельцина. В случае с третьим президентским сроком Владимира Путина различные группы в бизнес-истеблишменте России, возможно, сыграют решающую роль в отстранении Путина от власти и выборе его преемника.