Фото: ИТАР-ТАСС / Алексей Никольский
Сегодня Владимиру Путину пришлось ответить на несколько абсолютно прямолинейных вопросов, столь редких для нынешней политической жизни. Их задали участники форума «Россия зовет!» – инвесторы, банкиры, мировые СМИ. Так, в ответе на вопрос о деловом климате и политзаключенных Путин сослался на пример стран, «которые не считаются идеалом демократии, но инвестиции там не заставляют себя ждать». Значит ли это, что демократия нам, по мнению Путина, не так уж нужна? Чтобы точнее понять высказывания лидера, Slon публикует полную расшифровку ключевой части диалога.
О политзаключенных: «Не уверен, что нужно всех вечно за это преследовать».
Александр Коляндр, Wall Street Journal:
– Не думаете ли вы, что для резкого повышения доверия инвесторов, в частности, иностранных, можно провести быстрые шаги. В частности, амнистировать многих известных политических заключенных: заключенных 6 мая и других, гарантировать безопасность тем значимым людям, которые уехали из страны, и завершить громкие дела о коррупции, связанные с коррупцией в правительстве и органах безопасности? В ваших ли это силах?
Путин:
– Нам, безусловно, нужно думать и совершенствовать все, что связано с защитой собственности. Это очевидный факт. В то же время для всех должно быть понятно, что есть закон, который должны соблюдать все. Это касается и представителей власти, и представителей бизнеса. И если мы этого добьемся – а мы должны к этому стремиться, – то тогда, я думаю, инвестор получит ясный сигнал, что в России ситуация стабильная и надежная.
Все, что касается событий годичной давности или там шестилетней давности. В России (так же, как и в любой демократической стране) все эти процессы должны происходить в рамках законодательства. И исключений быть не должно. Вы сказали о тех, кого считают политическими деятелями. Я не знаю, если вы имеете в виду старые дела, то люди, которые сидят по старым делам, никогда политикой не занимались и стали сразу политическими деятелями, когда попали в места лишения свободы.
Я не знаю, не уверен, что нужно всех вечно за это преследовать, и над любым человеком, который допустил нарушения закона, должен вечно висеть над ним дамоклов меч какого-то возмездия. В соответствии с законом, если человек получил наказание, то это когда-то проходит. Стабильность важна. Власть должна быть сильной, последовательной и справедливой.
Я сейчас не буду приводить примеры других стран, которые привлекают огромное количество инвестиций и которые (вы как представитель средств массовой информации хорошо знаете об этом) не считаются, допустим, в западном сообществе примером идеалов демократии. Тем не менее ситуация там стабильная и инвестиции не заставляют себя ждать.
О пенсионных накоплениях «молчунов»: «Я чувствую, что он вызывает много… проблем».
Александр Бранис, директор по инвестициям компании Prosperity Capital Management:
– В последнее время правительство обсуждает идею о фактической конфискации индивидуальных пенсионных накоплений следующего года в пользу бюджета. [Речь идет об обнулении накопительной части пенсии «молчунов».]
Как, на ваш взгляд, стоят ли эти 244 млрд рублей того, чтобы подрывать результаты одной из важнейших реформ – создание накопительной системы пенсионного обеспечения – и лишать экономику источника долгосрочных частных денег, которые так нужны России? Спасибо.
(Аплодисменты в зале.)
Путин:–У нас прямо как на съезде КПСС: длительные продолжительные аплодисменты в адрес выступающих. Это хорошо, это говорит о том, что наша дискуссия находится на таком нерве – очень важном, востребованном.
[Но несмотря на повышенную актуальность вопроса, Путин его не понял и ответил о предстоящей проверке НПФ, на время которой пенсионные деньги из фондов будут изъяты.]
Во-первых, правительство не обсуждает вопросов конфискации накоплений пенсионных. Такой вопрос даже не обсуждается. Во-вторых: у нас, дай бог памяти, накоплено в накопительной системе где-то уже 2,5–3 трлн рублей. И вопрос их эффективного использования до сих пор пока не решен. Ими Минфин пользуется в своих целях: бумаги туда-сюда двигает. Что, в общем, тоже неплохо. Вот здесь почему-то смеялись, а Алексей Валерьевич [Моисеев – замминистра финансов] не смеется – потому что он начал это движение. В целом это неплохо, но мы всегда исходили из того, что эти средства пенсионные должны работать на развитие экономики. Это один из тех источников длинных денег.
Правительство обсуждает не конфискацию этих накоплений. Боже упаси, их как люди накопили, так и будут использовать, более того, и система накопительная пенсионная не закрывается как проект. Дело не в этом, а в том, что мы должны гарантировать вкладчикам в частные пенсионные фонды, гарантировать их сохранность, надежность и эффектность использования. Я не хочу, чтобы в нашей стране появились вновь обманутые вкладчики. Условно говоря. Только на этот раз не в жилые квартиры, а в пенсионные фонды. Мы договорились с правительством о том, что в ближайшее время… В целом правительство уже сделало ряд очень важных шагов по сохранению пенсионных накоплений, но до конца года должны быть приняты еще решения – и на уровне Государственной думы. Где-то 5–6 решений еще должно быть принято. <…>
Как только будет создана эта система гарантий и как только через эту систему будут пропускаться пенсионные фонды, они начнут работать и привлекать средства граждан. Спасибо вам за ваш вопрос, он очень важный, потому что я чувствую, что он вызывает много… проблем.
Бранис:
– Я имел в виду, что поступления в эту систему, которые должны были образоваться в 2014 году, – это 244 млрд – поступят не в накопительную систему, а в страховую. Те граждане, которые накапливали средства в пенсионной системе, не получат деньги на свои счета.
Путин:
– Это правда. Но это не значит, что накопленные будут конфискованы. Вот этого не произойдет никогда. И вот эта система накопительной части пенсии не отменяется. Мы просто хотим проверить степень надежности тех средств, что граждане уже вложили и будут вкладывать в будущем.
Бранис:
– Да, но мне непонятно, почему новые средства перейдут в пользу других лиц. То есть я думаю, все согласны, что нужно повышать контроль за этой системой, но почему деньги 2014 года не поступят сразу (или через год или два) в ту же самую накопительную систему? Вот в чем был мой вопрос.
Путин:
– Я считаю, что я ответил, но я хочу усугубить свой ответ. Те, кто заинтересован в том, чтобы система опять эффективно начала дальше функционировать, пускай позаботятся о том, чтобы продвинуть необходимые 5–6 решений на уровне правительства и парламента, гарантировать гражданам свои вложения и включиться в эту работу дальше. Пока это, знаете, деньги будут просто от граждан идти, идти, идти… Мне правительство обещало, что еще в начале года это сделают – до сих пор работа не завершена. Пусть сделают эту работу! Я не хочу, чтобы у нас в стране появились новые обманутые вкладчики. <…>
В жилищном строительстве – и то людей жалко. Но там отдельные сегменты, отдельные группы. А это-то вся страна! У нас 14 млн [людей] уже в этой программе. Я не хочу, чтобы они сказали: где же вы раньше были?
О политике госкомпаний: «Хочу, чтобы и правительством было услышано, и господином Сечиным: отбирать ничего нельзя!»
Не назвавший своего имени представитель фонда Franklin Templeton Investments:
– При объявлении приобретения ТНК-ВР «Роснефтью» в октябре 2012 года стоимость одной обыкновенной акции в 2012 году составила около 85 рублей. Обыкновенные акции были приобретены «Роснефтью» по оценке около 100 рублей. После приобретения до настоящего момента стоимость составляет 54 рубля. Другими словами, капитализация существенно снизилась. В понедельник «Роснефть» озвучила стоимость выкупа у миноритарных акционеров – 67 рублей. В пятницу руководство «Роснефти» озвучило независимую оценку обыкновенной акции – 123 рубля. Считаете ли вы справедливой соответственную цену выкупа акций акционеров и можем ли мы предположить, что история с миноритарными акционерами «ТНК-ВР Холдинга» будет служить примером для других компаний с государственным участием?
Путин:–Вы знаете, я не присутствовал на… мероприятии. (Громкий смех модератора и участников.) Главное, чтобы все действия наших компаний с госучастием не выходили за рамки действующего закона и не привели к изъятию собственности, в данном случае собственности миноритарных акционеров. Что касается цены выкупа – цена определяется рынком, а не… то, что… хочет… основной акционер. <…>
Правительство не допустит, чтобы контрольный акционер произвел какие-то действия для того, чтобы нарушить права миноритарных акционеров и забрать вашу собственность по тем ценам, которые не соответствуют рынку. Если кто-то хочет что-то продать, он имеет на это право, если хочет купить – он имеет на это право, но заставить и заставлять это делать нельзя.
Я знаю о том, что вы сейчас сказали (продолжил Путин заговорщическим тоном), несмотря на то, что не был на этом мероприятии. Я понимаю, о чем идет речь. (Драматическая пауза.) И хочу, чтобы эта позиция и правительством была услышана, и господином Сечиным: отбирать ничего нельзя! Можно договариваться, можно торговаться, но формулировать какие-то правила, которые, если не выглядели бы как прямой отбор, то заставляли бы вас совершить какие-то действия, в которых вы не заинтересованы, – абсолютно недопустимо.
