Одна из загадок мировой экономики в том, что богатые страны в течение двухсот лет росли быстрее бедных, в результате чего разрыв между богатыми и бедными увеличивается (этакая дивергенция, постепенное расхождение). В последние несколько десятилетий этот тренд, впрочем, изменился: в то время как некоторые страны продолжали увеличивать разрыв (Нидерланды – Кения, Нидерланды – Никарагуа), часть его сокращали (Нидерланды против Китая и Индии). Что может объяснить общую дивергенцию в одно время и селективную конвергенцию в другое? Если менее развитые страны могут идти вперед более ускоренными темпами, заимствуя чужие технологии, то почему они так долго не росли? Бывший министр правительства Венесуэлы, профессор Гарвардского университета Рикардо Хаусманн предлагает свое объяснение. «Если оно окажется правильным, то сможет серьезно повлиять на сегодняшние стратегии развития», – пишет экономист в колонке на Project Syndicate.
Автор сравнивает процесс экономического развития в последние два столетия с игрой в «Эрудит»: мол, чем больше у страны было производственных возможностей (исходных ресурсов, технологий) тем лучше ей удавалось производить товары и услуги, – так же, как чем больше у игрока букв, тем богаче его возможности составить больше длинных слов. Отсюда возникает «ловушка неподвижности», как нарек ее сам Хаусманн, которая предполагает, что у стран с более богатыми возможностями больше стимул их преумножать, и наоборот. Это, пишет колумнист, объясняет отдаление экономик друг от друга.
Но в современном мире глобализация разбивает цепочки создания ценности и «позволяет торговле перейти от слов к слогам»: менее развитые страны не должны производить товары от начала до конца, а могут участвовать в каком-либо отдельном этапе производства с теми ресурсами, которые для этого подходят. Тут начинается конвергенция, сокращение разрыва между экономиками. Пример: IBM ThinkPad, купленный Lenovo. Однажды американская компания попросила китайцев собирать свои ноутбуки, выдав к ним компоненты и инструкцию, и отправлять обратно в США. Через пару лет Lenovo предложила взять на себя ответственность за закупку деталей, потом начала заниматься дистрибуцией, и вскоре уже не было понятно, какую именно ценность добавляет сама IBM.
Получение знаний о том, как овладеть новой технологией, лежит в основе роста. Некоторые страны стараются овладеть технологиями, уходя в импортозамещение и воздвигая торговые барьеры, потому что считают, что если рядом есть более продвинутый конкурент, то сами они ничему не научатся.
Но есть стратегия лучше, доказывает Хаусманн: это участие в глобальных цепочках создания ценности, которое позволяет «войти в бизнес» тем, чьих ресурсов недостаточно для того, чтобы произвести что-то от начала и до конца. Такой способ требует, наоборот, открытой торговой политики и стимулирует развитие в разных областях – в образовании, научно-исследовательской сфере, инфраструктуре и так далее. Некоторые отвергают эту стратегию, говоря, что так страна просто служит сборщиком для других, но, как говорил один известный астроном, если вы хотите испечь пирог с нуля, вам придется изобретать Вселенную.
