Фото: Александр Миридонов/Коммерсантъ

Подписание соглашения между «Роснефтью» и ExxonMobil о совместной разработке сланцевой нефти в Западной Сибири знаменует окончательное расхождение в стратегиях крупнейших российских нефтегазовых госкомпаний. Инвесторы теперь имеют возможность выбирать между осторожностью главы «Газпрома» Алексея Миллера, предпочитающего в кризис избегать чрезмерного риска, и смелостью Игоря Сечина. Подобно «Роснефти», «Газпром» имеет исключительное право на освоение российского шельфа, однако пока неохотно развивает эти проекты. Конечно, «Газпром» уже пять лет является акционером Sakhalin Energy, в рамках которого совместно с Shell, Mitsui и Mitsubishi разрабатывает шельфовые месторождения в Охотском море. Однако в отличие от обычных условий налогообложения, проект Сахалин-2 реализуется в режиме раздела продукции, и имеет практически гарантированную окупаемость. На сходных условиях «Газпром» работает и за рубежом, в частности, во Вьетнаме. В России флагманским шельфовым проектом «Газпрома» является Штокмановское месторождение, планам по освоению которого в нынешнем году исполняется уже десять лет. В середине 2000-х гг. сформировался круг иностранных партнеров, с помощью которых российская компания подготовила схему разработки месторождения. Однако принятие инвестиционного решения по проекту откладывается уже несколько лет подряд. По официальной версии, причиной тому является сокращение спроса на газ и неопределенность по налоговым льготам для проекта. «Роснефти» для шельфовых проектов в Карском и Баренцевом море также понадобились льготы, которые компании удалось получить еще до детальной проработки проекта добычи. Ранее нефтяники получили опыт освоения на особых условиях восточносибирских нефтяных месторождений. Активность «Роснефти», скорее всего, объясняется желанием встать в один ряд с мировыми лидерами не только по объему продажи углеводородов, но и по технологическому уровню. Ведь крупных компаний, которые не имеют компетенции в разработке шельфовых месторождений, в мире не осталось. Помимо нефти доставшиеся «Роснефти» участки шельфа содержат значительные запасы природного газа. Успешная их разработка позволит компании диверсифицировать свою доходную базу по образцу ExxonMobil, которая сегодня добывает нефть и газ примерно в равной пропорции. Отношение к нетрадиционным источникам углеводородов у «Роснефти» и «Газпрома» также различно. Алексей Миллер прямо называет сланцевый газ «PR-кампанией, спланированной на хорошем уровне». Компания, предпочитая не рисковать, ограничивается мониторингом этого рынка – ее, прежде всего, интересует изменение ситуации в Европе, своем ключевом экспортном рынке. «Газпром», похоже, уверен, что в случае старта коммерческой разработки сланцевого газа в ЕС, сможет быстро встроиться в процесс или как-то адаптироваться к появлению конкурента. Кроме того, у компании есть в запасе крупное континентальное месторождение – Ковыктинское, – для разработки которого нужно лишь согласовать схему реализации газа. Экономику освоения участков Баженовской свиты, о совместной разработке которой «Роснефть» договорилась с ExxonMobil, сегодня просчитать гораздо сложнее. Каждое месторождение сланцевой нефти по-своему уникально, начиная от геологического строения и заканчивая физико-химическими свойствами извлекаемого сырья. Сегодня даже в США добыча тяжелой нефти целесообразна при цене в $60–70 за баррель, и ожидать более низкой себестоимости в России сейчас вряд ли возможно. Однако для крупнейших нефтегазовых компаний участие в подобных проектах – стратегически важный элемент поддержания конкурентоспособности и стоимости, который в будущем оценят оправившиеся от кризисных страхов инвесторы.