Петер фон Гесс. Восстание греков против турецкого ига
Тряслися грозно Пиренеи,
Волкан Неаполя пылал,
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.
А.С Пушкин. «Евгений Онегин»
В марте-апреле 1821 года перед Россией встала интересная дилемма – воевать в Италии или на Балканах. А может, и там, и там? Сил хватало. Не хватало единства мнений: император Александр стоял за первый вариант, армия – за второй.
С осени 1820-го государи Священного союза плюс делегаты Франции и Англии засели сначала в Троппау, а затем в Лайбахе, пытаясь выработать общую позицию в отношении революций на юге континента – в Испании, Неаполитанском королевстве, Португалии. Пока судили и рядили – в марте 1821 года восстал Пьемонт, король бежал, и здесь была провозглашена конституция. Казалось, еще немного, и полыхнет вся Европа.
Не успев охнуть по поводу Пьемонта, император Александр Павлович получил в Лайбахе известие о том, что 6 марта 29-летний генерал-майор русской службы князь Александр Ипсиланти перешел русско-турецкую границу и поднял в Молдове и Валахии восстание против турецкого султана. Вскоре на борьбу с османами поднялись и греки в Морее. Голова шла кругом от таких новостей.
Безрукий князь из Кишинева
Грек по рождению, сын бежавшего в Россию валашского господаря Александр Ипсиланти как равный был принят в кругу русской аристократии, участвовал в войнах с Наполеоном, потерял руку в битве под Дрезденом и в иных обстоятельствах непременно стал бы декабристом, но… В 1814 году в Одессе было создано тайное греческое общество «Филики Этерия», ставившее целью подготовить восстание против турок, а князь Александр Константинович был словно рожден, чтобы возглавить его. Генерал русской армии, лично знакомый с императором – вот кто, казалось, лучше всего мог обеспечить главное для успеха греков условие, а именно помощь России. Тем более учитывая его связи с командованием 2-й армии, расквартированной на юге Украины. «Помоги ему Бог в святом деле; желал бы прибавить – и Россия», – писал ее начальник штаба генерал Киселев, узнав о рейде Ипсиланти в Молдову.
Командир стоявшей на пограничном Пруте 16-й дивизии генерал Орлов, в кишиневской резиденции которого Ипсиланти был частым гостем, имел на эту войну собственные виды. Один из самых ярких декабристов, герой Отечественной войны, подписавший акт о капитуляции Парижа, «настоящий деятель большого калибра», по выражению одного из историков, Орлов готов был в любой момент стать авангардным острием 2-й армии в кампании против турок. С титулом «спасителя греков» и новой боевой славой честолюбивый Орлов естественным образом получал и роль лидера будущей революции в России.
