Эффект Кобринского: старое «Яблоко» и новая этика

Статья «Блистательный профессор», в которой пересказывались анонимизированные редакцией истории нескольких молодых женщин, ставших, по их словам, жертвами харрасмента со стороны Александра Кобринского — известного филолога и видного члена партии «Яблоко» — вышла в независимом сетевом издании «Холод» 18 ноября 2020 года и вызвала бурное обсуждение в интернете. После публикации статьи в соцсетях появились посты с другими, уже не анонимизированными, рассказами о недостойном поведении «блистательного профессора», дающие повод задуматься о том, как же так вышло, что все это длилось годами, прежде чем стало предметом общественного обсуждения и порицания.

Вы все врете!

Но однопартийцы профессора не спешили его осуждать, вместо этого они накинулись с обвинениями в непрофессионализме на журналисток «Холода», а все описанное в статье объясняли нападками на их партию.

К счастью для этой партии, не все в ней придерживаются двойных стандартов — провозглашают одни принципы, а живут по другим. Некоторая (сравнительно небольшая) часть членов партии «Яблоко» сразу восприняла публикацию «Холода» не как нападки на партию, а как тревожный сигнал, на который необходимо адекватно отреагировать и самостоятельно расследовать описанные в статье «сексуальные шалости» профессора Кобринского, чтобы или подтвердить их, или опровергнуть, но уже с фактами в руках, а не огульно.

И вот 9 июня 2021 года в LiveJournal был выложен «Доклад рабочей группы по оценке и верификации статьи "Блистательный профессор" в отношении А.А. Кобринского и по ситуации, сложившейся в СПб РО "Яблоко" после данной публикации». Авторы доклада — они называют себя «рабочая группа» — провели собственное расследование рассказанных в статье «Холода» историй и пришли к выводу, что они достоверны. Но тут вся мощь партийной машины набросилась уже на членов рабочей группы.

Основной аргумент защитников Кобринского — его и партию хотят дискредитировать накануне выборов. Выборы, действительно, скоро должны состояться, но статья «Холода» о Кобринском вышла не сейчас, а в конце прошлого года. Наверное, и тогда можно было найти какие-нибудь выборы или довыборы, в которых принимает участие партия «Яблоко», но в этом и суть политической партии — участвовать в выборах. Согласитесь, канун выборов — сомнительный аргумент для оправдания недостойного поведения членов партии. В таком случае их вообще нельзя ни в чем обвинять, что бы они ни натворили, ведь они могут принять участие в выборах!

Такая партийная позиция тем более странна, что в партии «Яблоко» — единственной в России — есть гендерная фракция, которая провозглашает своей миссией «содействие в построении современного цивилизованного общества, в котором женщины и мужчины свободны и равны, и строят свои отношения во всех сферах жизни: политике, экономике, культуре и семье на принципах солидарности и взаимопомощи».

Работая над этой статьей, я написала Галине Михалевой — основательнице и многолетней председательнице гендерной фракции партии «Яблоко»: «…Считаю важным получить ваш комментарий как председателя гендерной фракции партии — о самом Кобринском, о статье в "Холоде", о его суде с "Холодом", о докладе членов партии». Ответа от Михалевой не последовало. Наверное, ответом можно считать ее комментарий под моим постом в Facebook. Галина Михалева: «Несколько человек, по-настоящему никем не уполномоченных провели "расследование". Почему нужно на это реагировать?»

Из остальных федеральных руководителей партии «Яблоко» и заметных партийных функционеров, к которым я также обратилась с просьбой прокомментировать скандал из-за Кобринского, мне ответил только заместитель председателя гендерной фракции партии «Яблоко», руководитель московского отделения фракции Николай Кавказский, с самого начала занявший достойную позицию: он поддержал героинь публикации и журналисток «Холода», написавших о них. Привожу нашу с ним беседу.

Николай Кавказский: Отсутствие четкой продуктивной позиции нанесло партии огромный политический ущерб

— Николай, скандал с Александром Кобринским — это чисто питерская история, или она более глобальная?

— На мой взгляд, это федеральная история, а не чисто питерская.

— Как федеральное руководство партии ее восприняло?

— Официально это не обсуждалось, и не было никаких заседаний руководящих органов по этому вопросу, но члены и Федерального бюро, и Политического комитета в личных разговорах по-разному оценивали ситуацию, кто-то поддерживает Кобринского, кто-то считает его поведение недопустимым, но никаких официальных решений не принималось. Было в рамках подготовки реформы партии обсуждение этического кодекса, и вот там как раз, как я полагаю, в связи с ситуацией с Кобринским, обсуждалось принятие регламента, который был бы прописан в самом этическом кодексе, либо отдельно, о недопустимости сексуальных домогательств. В качестве примера обсуждался документ, который используется в «Новой газете».

Еще, когда вся эта история только произошла, Рыбаков [Николай Рыбаков — председатель партии «Яблоко» с декабря 2019 года] сделал заявление, что он будет консультироваться со специалистами в этой области, как дальше поступать, но с тех пор прошло много времени, и ничего не происходит, вот это мне не нравится.

— А Явлинский как-то выражал свое мнение по этому поводу, или он абстрагировался от всего этого?

— Я не знаю ни о каком мнении Явлинского, мне это не известно. Со мной Явлинский не общается уже длительное время, поэтому я не могу ответить на этот вопрос.

— «Яблоко» — единственная политическая партия в России, где есть гендерная фракция. И вы являетесь одним из ее руководителей. Как ваша фракция отреагировала на факты, изложенные в публикации «Холода»?

— Сразу после инцидента я выразил свою позицию. Члены фракции разделились на две части, примерно поровну, кто-то поддерживает Кобринского, кто-то стоит на прогрессивных позициях, но официально от имени фракции никакого заявления по этому поводу не было.

— Вы ставили этот вопрос не в личном качестве, а как заместитель председателя фракции, потому что отсутствие официальной позиции полностью дискредитирует вашу фракцию, делает ее бессмысленной?

— Я достаточно долго общался с Михалевой, убеждал ее в своей позиции. Что касается Федерального совета фракции, то я считал, что это не имеет перспектив — для принятия того решения, на которое я рассчитывал. На тот момент член фракции Игорь Кочетков [один из авторов доклада] пытался провести этот вопрос через Федеральный совет фракции, но не смог это организовать. Я тогда же хотел устроить опрос членов фракции, но не стал это реализовывать, так как на уровне фракции этим занялся Кочетков.

— Кто-то вышел из фракции в знак протеста?

— Мне таких случаев не известно. Вот сейчас Кочетков заявил о своем выходе из партии, соответственно, он выходит и из фракции.

— Но это уже случилось после публикации доклада. Вы читали этот доклад?

— Да, конечно, и я с ним полностью согласен.

— Николай вы что-то собираетесь предпринимать после этого доклада? Ведь, если и после такого доклада никакой реакции партии не будет…

— Я думаю, что предпринимать что-то надо, и я обязательно буду в этом участвовать. Я участвую во внутрипартийных обсуждениях этого доклада. Какие-то конкретные процедурные действия тоже необходимы, но я пока не представляю, что я прямо сейчас могу с процедурной точки зрения предпринять, как только это понимание у меня появится, я этим займусь.

Конечно, надо учитывать, что сейчас предстоят выборы, я собираюсь в них участвовать, и у меня до сентября тоже может не быть времени на это.

Еще возникает вопрос, останусь ли я в партии, потому что меня хотят из партии исключить.

— Это из-за вашей позиции по поводу Кобринского?

— Думаю, что по совокупности. Меня и до этого хотели исключить. Это может являться дополнительным фактором, тоже существенным, но не самым главным, максимум процентов 10–20 от всех причин, по которым меня хотят исключить.

Я являюсь членом организации «Левые социал-демократы», с 2008 года. Но в июле-августе 2020 года часть руководства партии вдруг вспомнила об этом и решила меня исключить. Не только меня, еще Андрея Бабушкина хотят исключить.

— А его за что?

— Он член «Офицеров России».

— Помните «Оборону»? Тогда двойное членство не смущало «Яблоко», более того, они активно поддерживали и финансировали «Оборону».

— Положение о двойном членстве было принято в 2009 году. На последнем съезде этот вопрос обсуждался, у нас была дискуссия, где я выступал за смягчение положения о двойном членстве, но мое предложение не прошло через голосование. Этот вопрос еще будет обсуждаться на новом съезде. Так что первоначальной причиной является мое членство в организации «Левые социал-демократы».

— Из того, что вы рассказали, мне кажется, что это не причина, а повод. Ведь приняли этот регламент в 2009 году, а решили использовать его только сейчас и против вас, и против Бабушкина, который тоже уже много лет состоит в сторонних организациях. Таким образом, мне кажется, перед выборами избавляются от неудобных членов партии, имеющих отличное от Явлинского и других «иерархов» партии мнение по многим вопросам.

— Я не думаю, что меня исключат до окончания выборов. Если это произойдет, то осенью, уже после выборов. Потому что, если это произойдет во время выборов, партии будет нанесен политический ущерб, и я думаю, что на это руководство партии не пойдет.

— Сейчас Кобринский судится с журналистами издания «Холод». Вам что-то известно об этом процессе?

— Я только знаю, что заседания суда проходят в закрытом режиме, якобы для того, чтобы его жертвы могли прийти и высказать свою позицию.

— У меня последний вопрос про Кобринского. Каково его положение в партии? Изменилось ли что-то для него после публикации статьи в «Холоде»?

— На тот момент он был членом Бюро питерского регионального совета и участником съезда партии. После скандала, случившегося из-за публикации в «Холоде», он сам снялся с регистрации в питерском отделении партии, а еще через несколько дней с регистрации сняли всех членов питерского регионального отделения.

— Это для того, чтобы Кобринскому было не так обидно?

— Я не знаю. Но у них там вроде бы были и другие причины, не связанные с Кобринским.

А Кобринский хотел стать членом московского регионального отделения, но я и другие члены московского отделения был против этого. Тогда он пытался зарегистрироваться через Федеральное бюро, не знаю, получилось ли у него это. Увидим, когда состоится съезд. Если он будет делегатом съезда, значит, ему удалось где-то зарегистрироваться, потому что члены партии без регистрации в одном из партийных отделений не могут ни занимать руководящие посты в партии, ни быть делегатами партийного съезда.

Но на днях Кобринский был назначен Рыбаковым в комиссию по отбору кандидатов на выборы от питерского отделения партии. Это не уставной орган, поэтому формально это возможно.

— То есть формально он не занимает сейчас никаких высоких позиций в партии, но неформально является высокопоставленным членом партии?

— Я думаю, что так и есть.

— В конце нашей беседы задам, наверное, главный вопрос: как вы считаете, как на партии «Яблоко» отразилась эта история с Кобринским?

— Я думаю, что история с Кобринским и отсутствие четкой продуктивной позиции руководства партии по этому вопросу нанесли партии огромный политический ущерб.

Комментарий Таисии Бекбулатовой, главного редактора «Холода»:

«Доклад [рабочей группы] означает, что наш текст был оценен как правдивый даже частью самого "Яблока". К сожалению, партия не решилась признать это официально, более того, назначила человека, уличенного в недостойном поведении, заниматься выборами. Это печально».

Анна Боева: Я смотрела и не понимала, неужели это «Яблоко», а не «Единая Россия»?

Конечно, пытаясь разобраться в этой «яблочной» истории, нельзя было не поговорить с теми, кто создал рабочую группу для проведения внутрипартийного расследования. Из двух человек, чьи подписи стоят под докладом, я выбрала Анну Боеву, во-первых, потому что ее соавтор Игорь Кочетков подробно и исчерпывающе изложил свою личную позицию в Facebook, во-вторых, потому что после «ответа» Галины Михалевой мне было важно поговорить именно с женщиной из партии «Яблоко», открыто вставшей на защиту других женщин, а не прикрывающей грудью «честь партии», как это делает Михалева.

— Анна, доклад по результатам внутреннего расследования подписан вами и Игорем Кочетковым. Кочетков состоял в гендерной фракции «Яблока», поэтому его участие в этом расследовании абсолютно понятно и закономерно. Вы тоже состоите в этой фракции?

— Я направила заявление на вступление в гендерную фракцию, но пока официально в нее не вступила.

— Игорь Кочетков несколько дней назад написал, что выходит из партии. У вас другая позиция, вы собираетесь бороться внутри партии?

— Я прекрасно понимаю Игоря, и мне очень грустно, что он уходит. Но мне кажется, что, так как сейчас для оппозиции нет других доступных структур, кроме «Яблока» — партии, через которую можно баллотироваться в какие-то выборные органы без сбора подписей, то нужно пытаться бороться за эту партию. Сейчас в ней происходят очень странные вещи — федеральное и бывшее петербургское руководство ведет себя очень странно, но мне кажется, нужно бороться.

— Что значит «бывшее петербургское руководство»?

— Когда случилась эта ситуация с Кобринским, возможно, так совпало, у нас объявили перерегистрацию отделения, все наше петербургское отделение распустили, и руководители отделения, включая председателя Кузнецову Екатерину Михайловну, потеряли свои должности.

До сих пор у нас не объявили окончание перерегистрации. Это очень странная бюрократическая процедура, которая началась после скандала по поводу Кобринского, и она очень негативно сказывается на нашей работе, потому что из-за этого мы не можем выдвинуть своих кандидатов на выборы.

— Получается, что из-за скандала с Кобринским распустили все отделение?

— Те люди, которые выступают за Кобринского, они же обвиняют людей, которые поддержали нашу рабочую группу, в том, что они развалили отделение, что нужно было тихонько все это замять, и тогда все было бы хорошо. Но на самом деле, внутри «Яблока» ходят слухи, что петербургское отделение давно напрашивалось на то, чтобы с ним свели счеты, потому что в нем довольно независимое руководство и, более того, наш председатель Кузнецова сотрудничала с Максимом Кацем, который является персоной нон-грата для федеральных органов.

— То есть у вас в Питере фронда?

— Да, да.

— А позиция Кобринского в партии какая?

— Кобринский — во-первых, был помощником Вишневского в ЗакСе [Борис Вишневский — руководитель фракции «Яблоко» в Законодательном собрании Санкт-Петербурга], во-вторых, он курирует всякие юридические вопросы по нашим муниципальным депутатам, защищает их интересы в судах. Также он был членом Федерального Бюро партии и Бюро Регионального Совета Петербургского отделения.

Мы просили хотя бы на момент разбирательства отстранить Кобринского от членства в Бюро Регионального Совета, потому что странно рассматривать на Бюро дело Кобринского, если он сам является членом этого Бюро. Но его не отстранили, он сам в итоге решил сняться с регистрации. Это произошло еще до того, как объявили перерегистрацию всего Петербургского регионального отделения.

К Кобринскому было очень много вопросов у многих членов нашего отделения, но он называл всю эту ситуацию травлей и не собирался перед нами отчитываться. И если зимой он еще как-то вел себя тихо, то весной все яблочные руководящие органы стали про него заново вспоминать, а нас как раз начали травить. Поэтому мы решили поскорее этот доклад выпустить.

— То есть позиция Кобринского в партии не пошатнулась?

— Получается, что так.

— А что с перерегистрацией в партии? Николай Кавказский рассказал мне, что Кобринский пытался пройти ее через московское отделение, но безуспешно. Вы что-то знаете об этом?

— Да, конечно. Внутри партии ходят слухи, что Николай Рыбаков не в очень хороших отношениях с Кобринским, поэтому в Москве его не пропустили. Но так как Кобринский — соратник Явлинского, а Явлинский не заинтересован в том, чтобы Кобринский ушел из петербургского «Яблока», потому что тогда его захватят злобные «кацисты», то Кобринский успешно прошел перерегистрацию в петербургском отделении.

— Подождите, получается, что Кобринский перерегистрацию прошел, а все отделение нет?

— Не совсем так. На самом деле перерегистрация закончилась в апреле этого года, но формально ее итоги еще не подвели. Создается такое ощущение, что это затягивание происходит специально, чтобы саботировать выдвижение адекватных кандидатов на выборы.

— Я хочу подробнее узнать про ваш доклад. Как у вас вообще возникла идея проведения внутреннего расследования и написания этого доклада?

— Партия разделилась на тех, кто поддерживает Кобринского, и тех, кто его не поддерживает. И возникла идея проверить факты, изложенные в статье. Вообще первоначально наша цель была защитить однопартийца, если Кобринского оболгали, как он говорит, мы хотели провести свое расследование и защитить его. К сожалению, Александр Аркадьевич расценил это как нападки на него, что все его обвиняют, что это травля.

Мы сформировали рабочую группу и стали собирать подписи у членов нашего регионального отделения, собрали больше 200 подписей. Потом мы планировали вынести это на Бюро. Но Бюро повело себя странно, несколько человек поддержало идею создания рабочей группы, остальные были резко против. На Бюро пришло письмо от девушки — члена партии, она просила его анонимно зачитать, ее письмо содержало рассказ о том, как ее домогался Кобринский. Так как большинство Бюро было против создания рабочей группы, мы решили провести это расследование сами, без официально созданной рабочей группы.

Мы связались со всеми девушками, про которых написал «Холод», их контакты нам дала автор статьи в «Холоде» Софья Вольянова, я с ними общалась онлайн и офлайн. Мы также завели почту, куда могли обратиться те, кто считают себя пострадавшими от Кобринского, нам на эту почту написала та же девушка, которая обратилась с письмом в Бюро, она рассказывала, что и в онлайне, и в офлайне Кобринский до нее домогался. Также я общалась с девушкой, которая обратилась к Софье Вольяновой, там была шокирующая история, это был очень сложный разговор, девушка плакала, ей было тяжело об этом говорить, мне тоже было очень тяжело. Вообще все эти разговоры были очень тяжелые.

На наш взгляд, все, что описано в статье, подтвердилось. Все девушки реально существуют. Только две девушки были знакомы друг с другом, остальные друг друга не знали. ТТо, что они рассказывали, правдоподобно, так как в их рассказах было много похожего, многие паттерны Кобринского повторялись в рассказах разных девушек, не знакомых друг с другом.

— Вы собирались позже выпустить этот доклад?

— На самом деле мы хотели выпустить намного раньше, но случились разные организационные моменты, так как это добровольная группа и у каждого из нас есть своя работа и свои обязательства, поэтому работа шла не быстро. Но 10 июня должна была состояться контрольно-ревизионная комиссия, ее созвали по жалобе нашего коллеги Никиты Юферева, поданную на решение Бюро по нашей группе, которая якобы нарушила Устав партии, ведь на самом деле в Уставе «Яблока» предусмотрена возможность создания таких рабочих групп, как наша. И мы решили, что к комиссии следует наш доклад опубликовать, чтобы было о чем предметно говорить на комиссии. А так мы выпустили бы доклад, может быть, в конце июня.

— Комиссия состоялась?

— Комиссия 10 июня состоялась, но решения, к сожалению, мы еще не получили, ждем его.

Но часть решения нам известна. Бюро партии обвиняло создателей рабочей группы в нарушении двух пунктов Устава: неисполнение решений руководящих органов и нарушение полномочий Бюро регионального совета по созданию рабочих групп. Так вот неисполнение решений руководящих органов с нас сняли, как нам кажется, из-за того, что никакого решения органов не было, следовательно, и нарушать нечего.

— Каким был состав вашей группы?

— В нашей группе было четыре человека: мы с Игорем Кочетковым, подписавшие доклад, Гузель Леман — она по профессии психолог, и Дарья Беседина — депутат Мосгордумы, ее мы пригласили как человека, минимально вовлеченного в эту историю, который может взглянуть на все со стороны. Нам всем угрожали судами, уголовными делами…

— Кто вам угрожал? Ваши однопартийцы?

— Да, они угрожали нам уголовными делами. Поэтому мы решили, что Даше как депутату МГД не стоит рисковать, и свою подпись под докладом поставили мы с Игорем вдвоем.

— То, что вы рассказываете, просто шокирует. Эта внутрипартийная ситуация шокирует не меньше, чем сам Кобринский. Вы пытаетесь сделать нормальную, очень человечески понятную работу, и вас травят ваши же соратники по партии. Как вам с этим живется, и что вы думаете делать дальше?

— Я очень была расстроена, а апогей моего расстройства, наверное, случился на Бюро. Я давно работаю наблюдателем на выборах, сама баллотировалась и хорошо знаю, как ведут себя люди, которые работают на «Единую Россию». На Бюро «Яблока» я узнавала в своих сопартийцах людей, которые работают на «Единую Россию». Они вели себя также: пытались удалять членов Бюро, закрыть заседание, чтобы мы не рассказывали ничего, потребовали убрать телефоны, чтобы никто ничего не снимал. Я смотрела и не понимала, неужели это «Яблоко», а не «Единая Россия»? И потом все сторонники Кобринского напирали на то, что он подал в суд, для меня это было очень странно: я хорошо знаю, как работают суды в России в отношении политических дел, и мне очень странно, что в отношении других кейсов наши коллеги считают, что в суде правды не добиться, а в отношении Кобринского они почему-то думают, что суд все решит.

После того, как мы опубликовали доклад, в партийный чат в телеграмме стали скидывать скриншоты из нашего внутреннего очень личного чата. И хотя там ничего предосудительного нет, кроме мата и грубоватых шуток, мне очень неприятно, что наши однопартийцы использую такие методы, пытаясь нас дискредитировать.

— Ваш доклад выложен в «Живом журнале» из-за того, что на официальном партийном сайте вам не дали его выложить?

— Да, нам не дали опубликовать наш доклад на официальном сайте. «Холод» очень хотел опубликовать наш доклад, но из-за суда он сейчас не может это сделать. Поэтому мы решили выложить наш доклад в ЖЖ, чтобы он был в прямом доступе для всех.

Позиция Кузнецовой, Вишневского, других руководителей нашего отделения, федерального руководства сводится к тому, что, я цитирую: «Кобринский не невинный ребенок, но он свое заплатил сполна, а вы продолжаете нагнетать и перед выборами дискредитируете партию». На мой взгляд, все ровно наоборот, если человек идет на выборы от «Яблока» и говорит о том, что он не поддерживает харрасмента Кобринского — это его безусловный плюс, а не минус.

— А что вы знаете про суд? Честно говоря, я была уверена, что Кобринский в суд не подаст, что он только запугивает журналисток «Холода», ведь в публикации есть эпизоды, подпадающие, как мне кажется, под уголовное преследование..

— Про суд я знаю только то, что он проходит в закрытом режиме, якобы для защиты жертв Кобринского, и автор статьи и главред «Холода» не могут давать комментарии, пока идет суд.

— Мне кажется, что закрытость судебного процесса защищает не девушек, а Кобринского. И уж тем более это плохо для журналисток «Холода». И вообще, на мой взгляд, «оппозиционер» Кобринский гораздо ближе ментально этой власти и этому суду, чем аполитичные журналистки «Холода».

— Мы внутри партии уже думали о том, что если журналистки проиграют процесс и им присудят большой штраф, мы будем всячески стараться им помочь.

Комментарий Таисии Бекбулатовой, главного редактора «Холода»:

«Суд идет в закрытом режиме по желанию господина Кобринского. Он утверждает публично, что сделал это для того, чтобы в суд могли прийти жертвы, но факт заключается в том, что жертвы боятся именно его и его мести, о чем говорится и в докладе яблочников. В суде он называл другие причины. Еще один факт заключается в том, что господин Кобринский оспаривает только два эпизода из статьи, а я напомню, что в материале речь идет о семи девушках».

*******

К партии «Яблоко» у ее избирателей давно много вопросов. Не буду их здесь перечислять, дабы не увеличивать и без того длинный текст этой статьи. Все, кто следит за партией неравнодушным взором, и без меня их прекрасно знают. Напомню лишь один из последних эпизодов, стоивших «Яблоку» многих покинувших ее избирателей, — статью Явлинского об Алексее Навальном, написанную вскоре после его отравления «Новичком», которую иначе, как «падающего подтолкни», и не назовешь. Но даже та статья и вообще вся неприличная по своим методам борьба «яблочников» со своими бывшими коллегами, ставшими конкурентами за место на оппозиционном поле — Навальным, Яшиным, Кацем — не такая отталкивающая, как их поведение в кейсе Кобринского.

Думаю, что эта история с Кобринским не просто дискредитирует партию, она ставит на ней крест. Такой вот получается «эффект Кобринского».

Ответ Александра Кобринского «Дела слушать без участия сторон…»

Приглашение дать комментарий появилось на данной странице в феврале 2022 года, то есть — через 8 месяцев после опубликования статьи Риммы Поляк «Эффект Кобринского: старое «Яблоко» и новая этика». Писать о человеке, его словах, мотивах, действиях, опираясь на анонимную грязь и даже не пытаясь представить как-то его позицию — это признак всем хорошо известного и далекого от журналистики жанра. Но раз уж в 2022 году редакция ‘Republic’ поняла, что было ею сделано год назад, я считаю нужным это приглашение принять.

Несмотря на то, что из статьи убраны содержащиеся в ней прямые обвинения в мой адрес, она продолжает оставаться примером того, как происходит деградация журналиста, который базирует статью на соединении личной неприязни (в ноябре 2020 года между г-жой Поляк и мной произошел конфликт по причине распространения ею обо мне клеветы в соц. сетях) и изначально установленной политической цели.

Я бы назвал эту статью своего рода, филиалом «НТВ» на территории ‘Republic’. Слишком знакомые методы. Судите сами.

27 ноября 2020 года Бюро СПб РО «Яблока» почти 5 часов открыто — с трансляцией в интернет — обсуждает статью обо мне. Никакого решения не принимается — в связи с тем, что проверять анонимные обвинения невозможно, а кроме того, на тот момент мной уже было направлено в суд исковое заявление о защите чести и достоинства. Однако Р. Поляк этот факт от читателей скрывает — он ей явно мешает. 8 месяцев на сайте висело предисловие редактора И. Давыдова, в котором рассказывалось о том, что «Яблоко» ситуацию не обсуждало, — спасибо, что хоть сейчас убрали.

Может, кто-то обращался за комментариями к Екатерине Кузнецовой, которая на тот момент возглавляла петербургское «Яблоко»? Нет, никто не обращался. Журналистика — это предоставление информации, но здесь такой задачи не ставилось.

Собеседники г-жи Р. Поляк отбирались просто: только те, кто еще в ноябре 2020 года публично встал на сторону анонимных обвинений (Н. Кавказский, А. Боева).

Прием, который использует в статье Р. Поляк, стар, как мир: она сама выдумывает аргументы «защитников Кобринского» (анонимных, разумеется) — и сама отвечает на них, пылая праведным гневом. Это журналистика? Нет, это «НТВ».

Фигура умолчания достигает своего апогея в случае с бывшей яблочницей Анной Боевой, самозванно объявившей себя «рабочей группой». Ничего эта «рабочая группа по имени Боева» не проверяла и проверять не могла, а со мной не связывалась и даже не пыталась. Мало этого, — незадолго до выхода статьи Р. Поляк история этой провокации и имена ее заказчиков стали достоянием общественности («Ночью Макс поставил мне базово задачи», — рассказывает Боева). Желающие могут познакомиться здесь. Подлинность материалов никогда не оспаривали даже сами их участники, однако Р. Поляк также делает вид, что публикации не существовало. А ведь пресловутый «доклад» Боевой — это еще мелочи: мы видим, например, что помощник депутата Мосгордумы Дарьи Бесединой Федор Велембовский, недовольный «незначительностью» анонимных обвинений, требует найти в отношении Кобринского «педофилию или уголовку». Надо сказать, что представители этой «тусовки» попытались выполнить указание, пока не сообразили, чем это может для них закончиться.

Позиция Р. Поляк в статье следующая: «Извольте верить, что хотя бы часть анонимов существует, а раз так — то все правда». Кобринскому же знать, кто и в чем именно его обвиняет, — не обязательно.

Как там было в постановлении ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года? «Дела слушать без участия сторон. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать». Повторюсь: ни Р. Поляк, ни А. Боеву, ни редактора И. Давыдова ни я, ни мое мнение не интересовали ни в каком виде.

Далее — согласно статье, Кобринский уже приговорен, но еще идет суд. Это досадное недоразумение Р. Поляк пытается исправить опять-таки в духе «НТВ», спрашивая о суде тех, кто к нему не имеет никакого отношения и никогда на нем не был. Приводится всем уже надоевшее вранье г-жи Бекбулатовой о якобы «двух» эпизодах, которые я оспаривал.

6 декабря 2021 года Петроградский районный суд Санкт-Петербурга по моему иску признал лживыми ВСЕ обвинения меня в сексуальных домогательствах и «неэтичном поведении», ВСЕ содержавшиеся в статье обвинения в насилии и т.п. Решение суда выложено в открытый доступ здесь. Поздравляю, вас, соврамши!

Соответчиками на суде также было пригожинское издание «Народные новости», которое было источником и составной частью статьи «Блистательный профессор»? (Суд обязал их удалить клевету). Упомянула об этом обстоятельстве Р. Поляк? Конечно, нет, аудитории «НТВ»… виноват, ‘Republic’ знать это тоже не обязательно.

В течение года, пока длился судебный процесс, сторона ответчиков даже не попыталась представить доказательства обвинений в мой адрес, не было названо ни одно имя, ни одна дата. На этом фоне претензии Р. Поляк к «Яблоку» выглядят точно так же, как претензии Марии Захаровой к НАТО с истеричными требованиями верить каждому ее слову.

Напоследок приведу цитату из решения Петроградского районного суда. Надо быть Риммой Поляк, чтобы утверждать обратное:

«Право женщин на жизнь, свободную от гендерного насилия, неразрывно связано с другими правами человека, такими как право на свободу выражения мнений, и неотделимо от этих прав. Одной из форм обсуждения латентной и табуированной проблемы сексуального насилия стала возможность для переживших насилие женщин открыто делиться своим опытом, обсуждать его со своими близкими и с общественностью на личных страницах в социальных сетях (п. 15 Общей рекомендации Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин № 35 «О гендерном насилии в отношении женщин, предназначенная для обновления общей рекомендации № 19»).

Таким образом, в Общей рекомендации, речь идет непосредственно о праве женщины, пережившей насилие, открыто делиться своим опытом, обсуждать указанное, в том числе в социальных сетях, в то время как в рассматриваемом случае, автором статьи «Блистательный профессор» является ответчик Овчинникова (Вольянова) С.С., и которая описывает рассказы анонимных девушек, под вымышленными псевдонимами, в отсутствие каких-либо доказательств существования девушек и факта того, что описанные в статье оспариваемые истцом высказывания, имели место в реальности».

То, что редакция ‘Republic’ не решилась удалить статью целиком, — это к лучшему. Теперь все могут увидеть, что может происходить даже с уважаемым изданием, если в основу статей кладутся личные счеты, анонимная клевета, сокрытие «неудобной» информации, а порой — и прямая ложь.

Комментарий Риммы Поляк

Не буду дискутировать с господином Кобринским, может быть, он «так видит». Но один момент все же вынуждена уточнить. Господин Кобринский пишет, что моя статья «Эффект Кобринского» основана среди прочих приписываемых им мне мотивов на «личной неприязни», якобы, цитирую: «в ноябре 2020 года между г-жой Поляк и мной произошел конфликт по причине распространения ею обо мне клеветы в соц. сетях».

Никакой личной неприязни, кроме естественной брезгливости, я к этому господину не испытываю, никакого конфликта между нами в ноябре 2020 года не было, и, конечно, я никакой клеветы в соцсетях об этом господине не распространяла.

Тогда, напомню, в соцсетях действительно была бурная дискуссия после выхода в свет публикации «Холода» «Блистательный профессор», я тоже написала на эту тему один (!) пост, в котором разместила ссылку на статью «Холода».

Вот этот единственный пост, написанный мной на эту тему в 2020 году:

Но господин Кобринский отреагировал на него неадекватно, что меня сильно удивило, и я упомянула об этом в комментариях под постом Анны Наринской, где она пишет о том, что ей стали названивать с оскорблениями неизвестные люди, после того как она написала свой пост о Кобринском.

Вот мой комментарий на странице Анны Наринской:

Больше ничего на эту тему я не писала. Статья же моя посвящена не Кобринскому, как, уверена, поняли все внимательные читатели, а партии «Яблоко» и ее гендерной фракции. Название «Эффект Кобринского» — это литературная реминисценция, отсылающая читателей к известному рассказу Рэя Брэдбери «И грянул гром». Напомню, в этом рассказе Брэдбери описывает так называемый «эффект бабочки», то есть ситуацию, когда незначительное событие в прошлом имеет катастрофические последствия в будущем. Также, на мой взгляд, и частная история с Кобринским превратилась в мощную оптику для общества, в которой стало видно истинное лицо партии, годами претендующей на звание самой независимой, демократической, либеральной и прогрессивной партии России.

Свое сообщение с проклятием в мой адрес Кобринский каким-то неведомым мне образом сумел со временем удалить из моего мессенджера. Но, видимо, считая, что я могу рассказать о нем публично, и его донос в полицию на меня можно будет счесть сведением личных счетов, он решил меня превентивно оговорить. В сущности, это и есть клевета, то есть распространение заведомо ложной информации, но я, в отличие от господина Кобринского,не считаю возможным обращаться в полицию по этому поводу, особенно с тех пор, как наши законодатели превратили статью «Клевета» в репрессивный инструмент для борьбы с инакомыслием. Я вообще считаю, что в Уголовном кодексе не должно быть статей о диффамации, что это сфера Гражданского кодекса.