Габриэль Людвиг Лори. Парад на Дворцовой площади. Начало 1800-х
Начну с хорошей новости — русские нисколько не тупее немцев, и воевать они в принципе могут не хуже пруссаков, выученных школой Мольтке. А может, и лучше: по признанию самого Мольтке, прусская армия в войну 1870–1871 годов не прошла «самого трудного испытания — испытания неудачами и отступлением». У русских такого добра хватало с избытком.
Возьмем кампанию 1806–1807 годов, когда на полях Польши и Восточной Пруссии русская армия вступила в единоборство с Наполеоном, первым полководцем тогдашней Европы. А у нас, как на грех, один главнокомандующий (Каменский) сошел с ума, и некоторое время пришлось воевать совсем без главкома, а его преемник (Беннигсен) не имел опыта вождения больших масс войск. При таких вводных русские, казалось, обречены на быстрый разгром, ан нет — раз за разом частная инициатива генералов спасала положение.
К примеру, 13 декабря 1806 года командующий кавалерией арьергарда генерал Пален получает приказ на отход. Но, вместо того чтобы идти кратчайшей дорогой, он делает изрядный крюк, чтобы прийти на помощь отряду генерала Чаплица, которому грозило окружение, — и спасает его. На следующий день схожим образом действует генерал Дохтуров: имея на руках категорический приказ отступать, разворачивает свою дивизию, чтобы помочь попавшему в беду соседу.
6 февраля 1807 года командующий пятитысячным отрядом генерал Барклай-де-Толли обнаруживает выдвижение крупных сил противника. «Во всяком другом случае я бы заблаговременно ретировался, но через офицеров, которых посылал в Главную Квартиру, осведомился я, что большая часть армии еще не собрана, находилась в походе, и никакой позиции занято не было, — писал он в рапорте. — В рассуждении сего, почел я долгом, лучше со всем отрядом моим пожертвовать собою, нежели, ретируясь, привлечь неприятеля за собою и через то подвергнуть всю армию опасности». В жестоком бою Барклай потерял половину личного состава, но сорвал маневр французов, грозивший нам разгромом.
Как видите, у русских генералов налицо все качества прусских, удививших Европу своими победами в 1870–1871 годах, — инициативность, самопожертвование, чувство долга, готовность действовать вопреки приказу. Да, такими были не все, но очень многие — именно они создали ту критическую массу, которая сделала русских самыми грозными противниками Наполеона. Даже такой первоклассный военачальник, как он, в итоге спасовал перед армией, где ошибки командования тут же бросаются исправлять начальники среднего звена, где генералы готовы жертвовать собой «за други своя», ставя на кон и карьеру, и жизнь ради общей цели. Порядок побил класс — это про русскую армию, вступившую в 1814 году в Париж.
А через 100 лет один из русских генералов пишет: «В нашей армии теперь совершенно невозможен Марс-ла-Тур, завязавшийся по инициативе одного корпусного командира, продолжавшийся при дружной поддержке других, свернувших на выстрелы, и закончившийся тем, что армия Базена, прикованная к Мецу, бесславно сдалась. Такой бой может разыграться только при высоком развитии почина среди командного элемента, основанного на знании военного дела, на умении взять на себя ответственность, на способности к риску решений».
Но ведь все это у нас было — куда же, спрашивается, делось?
