Вася Обломов. Фото: Евгений Стукалин / ТАСС
Практика отмены концертов все шире применяется властями. Инициатор отмены, как правило, остается анонимным, действует «телефонное право». Владелец площадки лишь разводит руками. А предлог всегда найдется. Недавно это произошло с концертом Васи Обломова, в текстах которого много иронии по поводу общественно-политических процессов. Republic поговорил с музыкантом о том, почему власть боится музыкантов и могут ли песни «развалить страну».
«В последние пару лет многое, что раньше выглядело бы дико, стало нормой»
— Недавно был отменен ваш концерт в Санкт-Петербурге. Для вас это первый такой опыт или вы уже сталкивались с какими-то ограничениями, притеснениями, угрозами срыва?
— Было разное, но так грубо впервые. Пару лет назад меня пригласили выступить на Дне России в парке Сокольники. Долго согласовывали все детали, макет сцены и прочее, а потом за несколько дней отменили, так как кто-то в мэрии Москвы отдал соответствующее распоряжение.
В случае с моим концертом в Питере они там потом заявили, что в клубе «Время N», где у нас должен был состояться концерт и где они его изначально запретили звонком, его быть не могло, так как, по их версии, он опечатан и закрыт несколько месяцев, а в другом клубе, куда мы перенесли концерт, не было получено от них разрешение. Так вот, истина в том, что клуб «Время N» никто не опечатывал, и концерты в нем продолжились на следующий же день после нашего отмененного. Но что делать с этой истиной — непонятно. Она сегодня никого не интересует.
— На ваш взгляд, когда в обществе стала меняться атмосфера так, что взять и сорвать концерт анонимно, нагло, по-хамски стало возможным — и даже пожаловаться некуда?
— В последние пару лет многое, что раньше выглядело бы дико, стало нормой. Когда первые лица вместо того, чтобы сказать: «Как вы можете допустить мысль, что мы убийцы?», говорят: «Хотели бы убить — убили бы», невольно вспоминаются все убитые несогласные с властью люди. Сам собой встает вопрос: кого из них хотели убить? Правда, задать этот вопрос некому.
— Не зародился ли в вас после случившегося внутренний цензор: такие фразы лучше не включать в текст, такую песню лучше исключить из репертуара на концерте, намеков на Путина и полицейских не делать и так далее?
— Я все, что написал, то написал. Слов в песнях менять не стану и клипы удалять тоже. На мой взгляд, там все нормально.
— В переломном для российской политики 2014 году вы выпустили альбом, песню и клип «Многоходовочка», где содержится аллюзия на текущую ситуацию в России как на дурдом. Тогда вы такое могли себе позволить. В 2021-м могли бы выпустить песню с аналогичным смыслом?
— Почему нет? Хорошая же аллюзия. В 2020-м у меня вышла песня «В очереди». По-моему, тоже прекрасно отражающая атмосферу в обществе. Ну и вообще, мы все помним «Палату номер шесть» Чехова. Она никуда не делась, а написана была больше 100 лет назад.
— Кстати, в том же альбоме у вас есть потешная песня «Национальная идея». Там есть строчки: «Порубал Иван Царевич змея, пробудил царевну ото сна, А национальная идея между тем осталась не ясна». Вот недавно на заседании клуба «Валдай» Путин заявил: «Умеренный консерватизм — самая разумная линия поведения, во всяком случае, на мой взгляд». Некоторые наблюдатели сказали, что наконец-то национальная идея сформулирована — всем понятно, куда идти и что делать. Вы для себя какие-то выводы делаете?
— Мне, в общем, малоинтересно, что он заявил и куда бросил ручку. Он так много наговорил за 20 лет и так долго сидит, что кажется, не имеет никакого значения, что конкретно он там говорит. Он и в NАТО хотел вступать, и обещал пенсионный возраст не повышать, и Конституцию не менять, и много еще чего. Недавно он заявил, что был создателем «Единой России», хотя на самом деле мы все помним, что создателем партии был Борис Березовский. В общем, я не придаю большого значения его заявлениям, а куда ведет страну нынешнее руководство, скорее всего, они сами не знают.
