Один из объектов ГУЛАГа на Ямале
Фото: Vitaly Ivanov/Russian Look/Global Look Press
30 октября в России вспоминают жертв политических репрессий. Конечно, делают это далеко не все. Российское общество успело забыть о тех страшных временах или же приучилось не придавать этим воспоминаниям должного значения. Об этом свидетельствует и то, что преследования по политическим мотивам вернулись в нашу реальность, но большая часть общества относится к этому спокойно или даже с одобрением. Почему в народной памяти период политических репрессий не стал важным и осознанным пунктом, что позволило бы не допускать подобного в настоящем и будущем? Об этом в интервью Republic размышляет историк, доктор наук Виктор Кириллов — один из основателей и руководителей нижнетагильского общества «Мемориал»*, член Комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Свердловской области, автор множества книг и статей о политических репрессиях.
«Власть несет прямую ответственность за возрождение сталинизма»
— Если посмотреть последние новости, связанные со Сталиным, то нередко встречаешь вот такие. Почти половина россиян поддерживает идею установить памятник Сталину. В Мурманске на заседании Горсовета коммунисты планируют добиться установки бюста Сталину. В Красноярске школьный концерт прошел под портретом Сталина. Почему спустя 30 лет после крушения СССР сталиномания вселилась в сознание россиян?
— Ответ на этот вопрос следует искать в прошлом России. В силу запоздавших буржуазных революций в России рубежа XIX-XX веков оставались нерешенными три группы противоречий: между либеральным обществом и самодержавной властью, непривилегированными «низами» и привилегированной элитой (крестьянский и рабочий вопросы), общероссийским центром и национальными окраинами. При формировании политических партий подавляющее большинство оказалось за левыми, радикальными партиями — эсеров и социал-демократов (большевиков и меньшевиков). В обществе утвердилось мнение о борьбе с монархией путем революционного террора. Возможность террора против одиозных царских чиновников допускал даже «непротивленец» Лев Толстой. Революция 1917 года — и февральская, и октябрьская — вылилась в крестьянский бунт против десакрализованной монархии, который подпитывали своей агитацией и пропагандой большевики и эсеры.
Паразитируя на утопических ожиданиях беднейшего слоя крестьян и люмпенизированного пролетариата и ловко манипулируя нереализуемыми лозунгами, большевики вызвали к жизни и легитимизировали гражданскую войну низов общества против так называемых «паразитических классов»: дворянской аристократии, царских чиновников, священнослужителей, предпринимателей-буржуа, торговцев и тому подобных.
В результате в стране воцарилась террористическая диктатура большевистской партии, которая поддерживала свою власть методами прямого принуждения, репрессий, лозунгами мировой революции, призванной победить во всем мире. Коминтерн, созданный в 1919 году, стал органом подготовки такой революции, формирования кадров террористов для коммунистических партий во всем мире с целью подготовки государственных переворотов.
Весь период правления радикалов (1917 — начало 1950-х годов) сопровождался систематическими кампаниями террора и репрессий: красный террор в годы гражданской войны (1917–1922), лишение избирательных прав по классовому принципу в 1922–1928 году, процессы против буржуазных специалистов и кампания по раскулачиванию-спецпереселению в годы Великого перелома (1929 — начало 1930-х годов), Большой террор (1936–1939 годов), насильственное присоединение чужих территорий в 1939–1940 годы, массовые депортации народов в годы Второй мировой войны, преследование «космополитов» и иных врагов в конце 40-х — начале 50-х годов.
После смерти Сталина режим сменился на более мягкий его вариант, но по-прежнему исповедующий утопическую идеологию, расширяющий сферу своего влияния пропагандой и оружием, пытающийся сокрушить систему капитализма. Этот режим, неспособный к эволюции, структурным реформам, экономическому и социальному развитию стал тормозом для всей мировой системы социализма, жестоко подавляя все попытки альтернативного развития. Это, например, Югославия и ГДР в начале 1950-х годов, Венгрия в1956 году, Чехословакия в 1968 году, затем Польша и так далее.
Империя, охватившая своим идеологически влиянием 40% населения Земли, впала в период застоя и разложения. В силу своей негибкости и прямой милитаристской направленности проект СССР в конечном итоге провалился.
Однако остался образ жесткого прагматичного диктатора Сталина, «эффективного менеджера» большевистской диктатуры, свершившего подвиги индустриализации, культурной революции и победы в жестокой войне, к которой он «гениально» подготовил страну путем репрессивной ликвидации внутреннего врага — «пятой колонны», создателя второй по влиянию страны в мире — великого и непобедимого Советского Союза. Сегодня этот образ культивируется определенной частью общества.
В условиях резкого поворота от одной тотальной идеологии, социализма-коммунизма, к другой — рыночной системе, капитализму, не подкрепленному реальными практическими успехами, падение влияния России на мировой арене и враждебные отношения, установившиеся со многими странами в ходе попыток реставрации роли «мировой державы» привели значительную часть российского общества к депрессивному состоянию. В этих условиях последовало обращение к «великому прошлому», о реальности которого современное молодое поколение мало что знает. Таким образом, этот процесс — проявление своего рода комплекса неполноценности основанного на политике самоутверждения.
История нашей страны дает нам яркие примеры подвигов, блестящих свершений и в то же время жестоких поражений, ошибок, провалов. Для зрелого общества и сильного государства это повод для осуществления политики памяти, вбирающей в себя победы и поражения, открывающей перспективы для взаимопонимания со своими соседями и движения вперед.
Но вместо сочетания политики покаяния за явно репрессивное прошлое и политики самоутверждения, основанной на памяти о Победе, подавляющая часть общества, воздействуя своим каждодневным поведением на государственные структуры, настаивает на проведении политики самоутверждения.
Следует признать ответственность всего общества за предыдущий негативный опыт нашей страны. Одобрение большинством Сталина, позитивное восприятие диктаторского прошлого, — показатель того, что большинство народа, несмотря на все объективные доказательства негативного опыта диктатуры большевиков, продолжает верить в идею утопического проекта, сконструированного вопреки сущностной человеческой природе. Это большинство поддержало и удержало радикалов у власти более 70 лет, вызвало иллюзии у значительной части человечества. Это же большинство, лишенное объективного знания об истории, продолжает исповедовать поистине религиозную веру в великие достижения социализма.
