Андрей Сахаров был первым председателем Общественного совета «Мемориала»
Фото: Re2000 / Wikipedia
В начале ноября Генпрокуратура обратилась в Верховный суд с требованием ликвидировать «Международный мемориал» (признан иностранным агентом в 2016 году). В то же время московская прокуратура требует ликвидировать Правозащитный центр «Мемориал» (имеет отдельное юрлицо, признан иностранным агентом в 2014 году) через Мосгорсуд. Поводом для обоих исков стало «систематическое» нарушение закона об «иностранных агентах»: оба «Мемориала»* 14 раз штрафовали за «умышленное» отсутствие маркировки «иноагента» в некоторых материалах.
По словам Татьяны Глушковой, юриста и члена совета ПЦ «Мемориал»*, ведомство не учло, что большая часть штрафов была выписана организациям в один и тот же период. «В этом случае говорить о систематическом неисполнении закона нельзя. Систематическое неисполнение — это когда тебя один, второй, третий раз оштрафовали, а ты все равно не выполняешь требования. В нашем случае речь о системности не идет».
Глушкова напоминает, что до 2019 года ни Минюст, ни Роскомнадзор не требовали ставить маркировку «иноагента» в соцсетях, это касалось только официального сайта организаций, книг и других материалов. «Минюст проводил плановые проверки и ни разу не сказал нам, что отсутствие маркировки в соцсетях — это нарушение. Мы узнали об этом только в 2019 году, когда нас уже начали штрафовать за это», — рассказывает юрист.
Также в иске Генпрокуратуры к «Международному Мемориалу»* говорится, что в период с 2013 по 2016 год правозащитники занимались «политической деятельностью». Ведомство также утверждает, что «Международный мемориал»* нарушал статьи Конституции о свободе мысли и слова, преемственности СССР, «памяти предков», «исторической правде» и «детях как приоритете госполитики». Кроме того, отсутствие маркировки «иноагента» в некоторых материалах правозащитников противоречит Европейской конвенции по правам человека и конвенции ООН, считают в Генпрокуратуре.
«В обоих исках есть этот абсурдный пассаж о том, что "Мемориалы"* нарушают Европейскую конвенцию о защите прав человека, Конвенцию о правах ребенка и еще ряд международных документов. Это говорит о том, что человек, который составлял иски, просто плохо знаком с курсом теории государства и права, который проходят все студенты юридических факультетов. Обязанность соблюдать эти международные документы лежит только на государствах, только они могут их соблюдать или нарушать. Частное лицо — а "Мемориалы"* это частные лица — это не государство. Частное лицо может нарушить Кодекс административных правонарушений, Уголовный кодекс, но никак не конвенцию ООН», — объясняет юрист Татьяна Глушкова.
Генеральный прокурор РФ Игорь Краснов
Фото: Federation Council of Russia / via Globallookpress.com
В иске московской прокуратуры с требованием о ликвидации ПЦ «Мемориал»* (российское отделение международной организации, офис находится в Москве) говорится, что «организация демонстрирует устойчивое пренебрежение законом, не обеспечивает публичности своей деятельности, препятствует должному общественному контролю за ней, чем грубо нарушает права граждан, в том числе на достоверную информацию о его деятельности».
Лингвистическая экспертиза некоторых материалов организации, например, списка лиц, признанных политзаключенными и преследуемых за религию, показала, что в них содержатся «оправдания деятельности участников международных экстремистских и террористических организаций» и они «формируют мнения о допустимости участия» в таких организациях. В списке есть, например, люди, которых обвиняют в участии в запрещенной в России исламской организации «Хизб-ут-Тахрир». При этом на сайте «Мемориала»* в материалах о признании того или иного человека политическим заключенным есть пометки о том, что признание лица политзаключенным «не означает ни согласия ПЦ "Мемориал" с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий».
«Когда мы говорим, что преследование того или иного человека политически мотивировано, мы даем оценку только этого преследования. Мы не оцениваем взгляды человека и его убеждения. А своим иском прокуратура говорит: любая оценка преследования по статьям о терроризме и экстремизме как неправомерного превращается в поддержку экстремизма и терроризма. Если любая оценка этих преследований будет вменяться как одобрение, то это будет полным табуированием темы. Это вопиющее ограничение свободы самовыражения», — отмечает Татьяна Глушкова.
«Невосполнимая потеря для России и всей Европы». Как общество отреагировало на новости о возможной ликвидации «Мемориала»*
После новостей об иске Генпрокуратуры в сети началась общественная кампания в поддержку «Мемориала»*. На сайте Change.org появилась петиция «Руки прочь от Мемориала — остановим ликвидацию по суду ключевых общественных организаций». На момент публикации ее подписало почти 67 тысяч человек. В социальных сетях распространился хештег #МыМемориал, пользователи меняют свои аватарки на изображения с символикой организации. «Мемориал» поддержали известные общественные деятели, просветители, правозащитные организации, журналисты.
Писательница и драматург Людмила Петрушевская в знак протеста против ликвидации организаций отказалась от Государственной премии России в области литературы и искусства, которую в 2002 году ей вручал президент Владимир Путин.
Заявление в поддержку «Мемориала»* опубликовал Ельцин Центр. Авторы сообщения отмечают, что первый президент России «высоко оценивал» работу правозащитников, что он сам являлся членом «Мемориала»* и входил в общественный совет организации. «Хотим выразить надежду, что суд сумеет быть объективным и «Мемориал» продолжит самоотверженную работу по разоблачению сталинских преступлений», — говорится в тексте заявления Центра, учрежденного, к слову, администрацией президента РФ.
Одиночный пикет в защиту «Мемориала»* в Екатеринбурге
Фото: Арина Томашова / It's My City
В защиту организации выступили несколько десятков академиков, профессоров и членов-корреспондентов Российской академии наук. В сообщении говорится, что гибель архива и музейной коллекции «Мемориала»* стала бы «настоящей катастрофой для исторической науки». «Уничтожение «Мемориала» является попыткой лишить нацию памяти, чего мы не должны допустить во избежание повторения эры чудовищных репрессий», — уверена авторы обращения.
Госсекретарь США Энтони Блинкен в своем твиттере назвал атаку на «Мемориал»* атакой на свободу самовыражения. «Россия должна прекратить судебные процессы и перестать злоупотреблять законом об иностранных агентах», — добавил Блинкен. Глава внешнеполитической службы Евросоюза Жозеп Боррель выступил с похожим требованием и отметил, что «упразднение «Мемориала»* станет невосполнимой потерей для народа России и всей Европы».
Наконец, 15 ноября ситуацию вокруг «Мемориала»* прокомментировали и в Кремле. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что для Путина очень важно, чтобы любые НКО соблюдали российские законы. «С "Мемориалом", насколько известно, давным-давно существуют проблемы в плане соблюдения норм российского законодательства», — сказал Песков.
История «Мемориала»*
Неформальное объединение единомышленников, которые стали называть себя «Мемориалом»*, появилось в 1987 году. Целью группы было создание мемориального комплекса жертвам политических репрессий с исследовательским центром, библиотекой, архивом и общественной организацией, которая занималась бы просветительской деятельностью. Сбор подписей за создание такого комплекса мемориальцы вели на улицах Москвы, а также проводили открытые дискуссии и митинги, на которых выступали в том числе лауреат Нобелевской премии мира Андрей Сахаров и диссидент Сергей Ковалев.
Сергей Ковалев
Фото: Tomas Zelezny / CTK
Постепенно отделения организации стали появляться и в других городах СССР: Красноярске, Новосибирске, Омске, Хибинах, Харькове и так далее. В 1988 году был создан общественный совет «Мемориала», членов которого определили с помощью открытых уличных опросов, и первым его председателем стал Андрей Сахаров.
В 1988 году объединение начало процесс по получению официального статуса, но зарегистрироваться удалось не сразу, так как решение о регистрации всех общественных организаций давало ЦК КПСС. В регистрации «Мемориалу»* помог Михаил Горбачев, об этом его попросила вдова Сахарова Елена Боннэр на похоронах академика.
«Регистрировать "Мемориал" долго не хотели. А когда общество все-таки учредили, то среди учредителей были разные советские организации, контролируемые властью, — Союз кинематографистов, Союз архитекторов. Через одну из организацию к нам даже ввели своего агента», — рассказывает председатель совета ПЦ «Мемориал»* Александр Черкасов.
Одним из первых достижений общества стала установка памятника жертвам политических репрессий — Соловецкого камня на Лубянской площади в Москве, прямо напротив приемной ФСБ (ранее — здание руководства КГБ). Камень был доставлен с территории бывшего Соловецкого лагеря. С 2007 года каждое 29 октября возле монумента проходит акция «Возвращение имен», где любой желающий может в микрофон зачитать имена жертв политических репрессий в СССР. Обычно ждать своей очереди людям приходится по несколько часов.
В 1991 году был принят закон «О реабилитации жертв политических репрессий», в разработке которого «Мемориал»* принимал активное участие. В документе говорится, что Федеральное собрание Российской Федерации осуждает многолетний террор Советской власти и считает «массовые преследования своего народа» несовместимыми с идеями права и справедливости. Власти обещают восстановить в правах жертв репрессий, компенсировать моральный ущерб и добиваться «гарантий обеспечения законности и прав человека».
«Нельзя говорить о преступлениях прошлого и не говорить о преступлениях настоящего». Чем занимается ПЦ «Мемориал»* сегодня
Правозащитный центр «Мемориал»* входит в более крупную, международную историко-просветительскую структуру, которая называется «Международный мемориал»*. Кроме российских отделений, в объединение входят центры в Украине, Бельгии, Германии, Франции, Италии и Чехии.
Сегодня у ПЦ «Мемориал»* два главных направления работы. Первое — историческое, куда относятся все проекты, направленные на сохранение памяти о репрессиях и жертвах государственного террора: музейные коллекции и выставки, собрания документов, библиотека, архивы. Например, в рамках проекта «Последний адрес» мемориальцы помогают устанавливать небольшие памятные таблички на домах, где раньше жили несправедливо репрессированные, а интерактивная карта «Это прямо здесь» показывает, где в Москве и Подмосковье находятся объекты, так или иначе связанные с государственным террором: места массовых расстрелов и тюрьмы, захоронения, шарашки.
Второе направление — правозащитное. «Потому что нельзя говорить о преступлениях прошлого, о жертвах прошлого и не говорить о преступлениях настоящего. Массовые нарушения прав человека в современной России — это продолжение и следствие репрессий в СССР. Мы смотрим на этот процесс не через призму каких-то абстракций вроде геополитики, о которой так любят говорить разные комментаторы. Нет, масштаб рассмотрения — человек, помощь конкретному человеку», — говорит Александр Черкасов. Сегодня центр помогает защищать свои права беженцам и мигрантам, например, через сеть бесплатных юридических консультаций «Миграция и право». Юристы правозащитного центра обжалуют неправомерные решения российских судов в ЕСПЧ. Кроме того, с 2008 года «Мемориал» ведет список политических заключенных, на основе материалов которого организации сегодня вменяют оправдание экстремизма и терроризма.
Пикет «Мемориала»* против войны в Чечне у здания Министерства обороны РФ
Фото: фотоархив «Мемориала»*
«Мемориал»* много лет следит за тем, что происходило и происходит в зонах вооруженных конфликтов на периферии бывшего СССР — в Приднестровье, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, на Северном Кавказе. «Мемориальцы работали в горячих точках и делали об этом репортажи, доклады, давали людям информацию, отличную от пропаганды силовых ведомств. Мы жили в чеченских селах, сообщали о бомбардировках, обстрелах, искали пропавших без вести — как мирных жителей, так и солдат федеральных сил», — вспоминает Черкасов.
И, по его словам, в середине 1990-х правозащитникам еще удавалось что-то сделать, оказывать реальную помощь людям. «Например, в 1995 году член Правозащитного центра диссидент Сергей Ковалев, который тогда был депутатом Государственной Думы, с группой депутатов и другими мемориальцами смогли добиться освобождения заложников в Буденновске. Заменили их заложники из числа добровольцев, включая самого Ковалева и члена "Мемориала"* Олега Орлова. Тогда еще была возможность предотвращать худшее, но ситуация менялась».
«Мы стараемся сделать так, чтобы последствия этой атаки были как можно менее разрушительными»
Атака на «Мемориал»*, по мнению Черкасова — лишь одно из проявлений государственного давления на все гражданское общество. Первой попыткой поставить гражданское общество под контроль Александр Черкасов называет Гражданский форум, проходивший в 2001 году. «Целью было, видимо, создание корпорации под названием "гражданское общество" с ограниченным числом представителей, и чтобы только они могли бы обращаться к власти. Но тогда все удалось переиграть, и глобально форум не перестроил гражданское общество в России», — говорит Черкасов.
В 2003 году в Грузии случилась «революция роз», а в 2004–2005 годах — «оранжевая революция» в Украине. «Как раз тогда политтехнологи, которые действовали в этих странах в интересах российских властей, интерпретировали свою неудачу как то, что им помешал Запад. Мол, у нас ничего не получилось, потому что вмешался Запад и через общественные организации тут все переиграл — но мы предотвратим это в России», — рассказывает председатель «Мемориала»*.
В 2005 году было исправлено законодательство об НКО, и оно стало, по словам Черкасова, «более удушающим». Обновленный закон попытался упорядочить разнообразные некоммерческие организации, а также запретил иностранцам и лицам без гражданства, чье пребывание в России признано нежелательным, создавать и участвовать в НКО. Запрет коснулся и тех, в чьих действиях суд нашел признаки экстремистской деятельности. Кроме этого, НКО обязали подавать внушительную отчетность в надзорные органы. «Формальная и финансовая отчетность стала нужна в таком объеме, что без штатного делопроизводителя и бухгалтера ее подать было просто невозможно, даже если у тебя нулевой бюджет. Из-за этого масса небольших региональных организаций, у которых не было на это денег, просто закрылись», — вспоминает Александр Черкасов.
В 2012 году в силу вступил закон об «НКО-иноагентах». По закону, попасть в реестр «агентов» организация может, если получает денежные средства или имущество от иностранных источников и занимается политической деятельностью в интересах этих источников. «Что такое политическая деятельность? По уму — это деятельность политических партий и участие в выборах, но на практике такой деятельностью объявляется любое артикулированное высказывания в адрес власти. То есть ты не попадаешь в "агенты", только если молчишь в тряпочку», — считает Черкасов.
С 2013 года начались попытки вписать «Мемориал»* в реестр «иноагентов». В итоге ПЦ был признан «агентом» в 2014 году, а «Международный мемориал» — в 2016-м. Во втором случае поводом стало как раз то, что организация критически высказывалась о самом законе об «иноагентах», и Минюст счел это политической деятельностью. «Но как международная организация может быть "иностранным агентом", если она по определению международная и у нее есть отделения в разных странах? Не ищите тут логику, ее просто нет», — говорит Александр Черкасов.
Выступление А.Д. Сахарова на открытии Всесоюзной учредительной конференции общества «Мемориал»*
Фото: Фотоархив «Мемориала»*
Затем начались многомиллионные штрафы за отсутствие маркировки «иноагента», а совсем недавно, 14 октября, на офис Правозащитного центра во время показа фильма «Гарет Джонс» напали неизвестные люди в масках. Они поднялись на сцену и стали называть собравшихся «фашистами». После этого прибывшие сотрудники полиции попытались изъять технику организации, но забрали только видеорегистратор и часть пожарной сигнализации.
Сейчас, когда атака на обе организации кажется особенно яростной, Черкасов очень надеется на общественную поддержку. «Мы не знаем, удастся ли остановить этот каток. Во многом это зависит от кампании солидарности. Ведь в 2015 году "Мемориал"* уже пытались закрыть, но общественная реакция в России и за ее пределами была такая, что в Верховном суде представитель прокуратуры требовал отклонить ее же, прокуратуры, иск. Но это было шесть лет назад. Что будет сейчас — мы не знаем».
«Трудно сказать, какие у нас ожидания от будущего, — соглашается юристка «Мемориала»* Татьяна Глушкова. — Мы все интеллектуально понимаем, что, скорее всего, остановить эту атаку не удастся. Но мы должны делать — и делаем — все возможное, чтобы выжить. С другой стороны, мы стараемся сделать так, чтобы последствия этой атаки были как можно менее разрушительными для наших заявителей, наших благополучателей, чьи жалобы мы ведем в ЕСПЧ. Мы будем делать все, чтобы обеспечить этим людям возможность доведения их дел до конца».
Подписать петицию в защиту «Мемориала»* можно здесь.
* Организация признана российскими властями иностранным агентом.
