Владимир Путин на съезде партии «Единая Россия»
Фото: Kremlin.ru
20 лет назад, 1 декабря 2001 года, официально была создана партия «Единая Россия». О том, как ей удается снова и снова побеждать на выборах, несмотря на непопулярные законы, сможет ли эта партия существовать без Путина и нужно ли будет когда-нибудь люстрировать единороссов, в интервью Republic размышляет политолог Дмитрий Орешкин.
«Путин воплотил ту политическую модель, которую он наблюдал, работая в ГДР»
— «Единой России» исполнилось 20 лет. В каком направлении она эволюционировала? Чем в итоге сегодня стала «Единая Россия» и соответствует ли она изначальной задумке ее создателей?
— Владислав Юрьевич Сурков, который был близок к созданию этой организации, говорил, что «Единая Россия» — это проект лет на 10. Требовалось стабилизировать ситуацию в стране, для этого необходима была такая партия. Но, как видим, проект жив до сих пор.
В чем его суть? В 1999 году на последних честных и свободных выборах в Госдуму себя проявили три влиятельные группы.
Первые — старые консервативные коммунисты: Зюганов, Макашов и так далее. Эта группа не хотела поступаться принципами и хотела, чтобы все было, как при дедушке Брежневе. Они набрали около 23% голосов.
Вторая группа влияния — это капиталисты, связанные с молодой номенклатурой и силовиками. Это Березовский, Гусинский, Ходорковский, Потанин и так далее. К ним присоединились голодные и молодые номенклатурщики, у которых не было денег и которым хотелось власти, возглавляемые Владимиром Путиным. Эта группа называлась партией «Единство». Они набрали около 24% голосов. То есть практически поровну было у КПРФ и «Единства».
Третья группа влияния — регионалы. Их я бы еще назвал старыми номенклатурщиками, которые не были ушиблены коммунистической идеей. Это группа Лужкова — Примакова. Лужков олицетворял влиятельную региональную номенклатуру, а Примаков — КГБ. Их блок назывался «Отечество — Вся Россия» и включал в себя региональных тяжеловесов: Шаймиев, Рахимов, Аушев и так далее. Они набрали 13%. При этом в регионах были приписки голосов — региональные «султанаты» работали на ресурс Лужкова и Примакова. Тогда и стало понятно, что ресурс фальсификаций в регионах может добавить к общему числу голосов 13–15%.
Политолог Дмитрий Орешкин. Фото: Andreyev Vladimir / URA.RU / TASS
Когда Владимир Путин стал премьер-министром, а вместе с ним во власть влились люди типа Суркова, родилась простая идея: коммунистов надо отодвинуть от власти и лишить их возможности реванша, чтобы, не дай бог, они не отобрали частную собственность. В общем, в основе этой спайки, по Марксу, лежал сплоченный классовый интерес. Так объединилось «Единство» и «Отечество — Вся Россия» в «Единую Россию». И как только коммунисты перестали быть серьезной угрозой, внутри самой этой группы начались трения. Березовский немедленно сцепился с Путиным.
При этом постепенно в партии стала усиливаться система ценностей группы Лужкова — Примакова. Это номенклатурно-монопольный подход, плоды которого мы сегодня и пожинаем. Путин это назвал «вертикалью власти», а Виктор Черкесов — «чекистским крюком», за который зацепилась Россия и тем самым спаслась. То есть это восстановление советских приоритетов, но не на основе марксизма-ленинизма, а на основе частной собственности, плюс принципы господства номенклатуры, монополии в добыче природных ресурсов и допуска во власть через узкое бутылочное горлышко. В советское времена таким горлышком было членство в КПСС. В путинские времена — это лояльность номенклатурно-кремлевскому организму. Если ты ему присягнул и служишь, то тебе дают возможность торговать нефтью, газом, сталью, алюминием. Так появился новый класс — это союз бюрократии с бизнесом. При этом ведущую роль играет номенклатура, в отличие от 90-х.
