Петр Захаров-Чеченец. Автопортрет. 1833—1834 г.
1819 год, самый разгар Кавказской войны. Генералу Алексею Петровичу Ермолову кажется, что он близок к победе и что его тактика выжженной земли работает. Он и не предполагает, конечно, что война затянется на десятилетия, а эхо ее будет слышно и в XXI веке. Он уверен в себе: он только что замирил мятежных кумыков — так, как привык и как считал нужным, уничтожая целые аулы. Пришла пора взяться за чеченцев. Чеченцы, кстати, и тогда уже славились особой отчаянностью в бою.
Чеченские аулы, расположившиеся вдоль реки Аксай, давно обратили на себя внимание Ермолова. Именно там скрывались бандиты, совершавшие рейды на казачьи станицы, чтобы угнать коней, скот, и, если повезет, украсть людей. Русские вгрызались в Кавказ медленно, создавая систему крепостей для опоры. Одна из таких крепостей — очень важная для дальнейших военных операций — строилась как раз тогда возле большого кумыкского аула Эндери. Ермолов назвал ее Внезапная. Но сама возможность достройки Внезапной была под вопросом из-за беспокойных чеченских соседей.
Штурм Дади-Юрта
Петр Захаров. Генерал Алексей Петрович Ермолов. 1843. Музей В. А. Тропинина и московских художников его времени, Москва.
Ермолов твердо верил, что на Кавказе понимают только язык силы. Нужен был наглядный пример, чтобы чеченцы осознали — грозный русский генерал не собирается тратить время на дипломатию. 14 сентября 1819 года войска под командой генерал-лейтенанта Сысоева, подкрепленные артиллерией, окружили большой аул Дадан-Юрт (или Дади-Юрт).
У карательной экспедиции был повод — незадолго перед тем чеченцы угнали у одного из казачьих полков целый табун лошадей. И была настоящая причина — жителей Дадан-Юрта считали особенно склонными к разбоям. Ермолов предполагал, что, наказав их, он сможет напугать обитателей прочих селений.
Чеченцам предложили сдать аул и переехать жить на другое место, туда, куда укажет русское командование (это тоже часть стандартной для Ермолова практики — так разрывались связи, подрывалась нехитрая экономика, так ослаблялся враг). Русские стали ждать — была верная примета: если жители начнут вывозить детей и женщин, значит, они готовы к переговорам. А вот если нет…
Никакой эвакуации не последовало. Заговорили пушки. Пушки и решили исход боя. Чеченцы дрались как обычно, то есть отчаянно. Каждый дом сделался маленькой крепостью. Но через несколько часов все взрослые мужчины аула были уничтожены. Русские потеряли убитыми и ранеными около 200 человек. Убитых чеченцев не считали. Погибло много женщин и детей — и в результате артиллерийского обстрела, и от рук собственных мужей — мужчины предпочитали убивать своих женщин, лишь бы только они не попали к неверным. И это тоже было для той войны делом обычным. Уцелело сто сорок человек — только женщины и дети.
