«Путин прекрасно понимает, что война — мощный дестабилизатор обстановки в стране». Генерал ФСБ в отставке Евгений Савостьянов о том, что его тревожит в действиях Кремля

На фоне усиления милитаристской риторики неожиданно стали появляться и публичные высказывания о катастрофе, к которой может привести война России с Украиной. Что удивительно, исходят они от отставных силовиков. Наделало шуму заявление председателя «Общероссийского офицерского собрания» (ООС) Леонида Ивашова, который выступил против войны России с Украиной и от имени российских офицеров потребовал отставки президента Владимира Путина. На своей странице в фейсбуке Ивашова поддержал генерал ФСБ в отставке Евгений Савостьянов, когда-то работавший вместе с Путиным в администрации президента. Евгений Савостьянов рассказал Republic, почему публично высказался о заявлении ООС, видит ли реальные предпосылки для войны России и Украины, какое будущее ждет страну в случае реального вторжения на территорию соседнего государства и чем опасен резкий поворот РФ в сторону Китая.

«Любая попытка вторжения приведет к колоссальным разрушениям и потерям с обеих сторон»

— Вы поддержали генерала Ивашова, который выступил с заявлением против войны с Украиной и потребовал отставки президента Путина. Как считаете, насколько опасно сейчас делать такие заявления и поддерживать их публично?

— Знаете, я в таких категориях — насколько опасно — как-то не оцениваю. Все, что законно и соответствует моим убеждениям, это хорошо. В призывах Ивашова я не увидел ничего противозаконного. Он апеллирует к Конституции России, а в области внешней политики это достаточно здравый анализ.

— Появление подобных заявлений от людей из консервативного лагеря — бывших военных, отставных офицеров — это что за тенденция? В предыдущие годы мы такого не наблюдали. Насколько это опасный сигнал для власти?

— У меня самого обращение Ивашова вызвало большое удивление. Он выступил так, как до сих пор выступают представители демократической оппозиции — с последовательной критикой внешней политики, с анализом состояния дел внутри страны и опасности военных авантюр. Главное я вижу вот в чем: то, что раньше говорили в одних кругах, сейчас стали понимать во всех.

Определенные аналогии вызвал тот факт, что буквально в то же время, что и публикация Ивашова, в американском издании СNN появился материал о том, что по результатам перехвата американской разведкой выясняется, что многие наши офицеры вблизи линии разграничения высказывают опасения по поводу того, как в реальности все может пойти в случае вторжения России на Украину. Они, судя по материалам радиоперехвата, боятся, что президент неправильно информирован и слишком в «розовых очках» воспринимает возможный ход событий.

Возможно, таким образом через отставников типа Ивашова военные постарались донести до верховного главнокомандующего, что дела обстоят вовсе не так, как ему докладывают официальные лица.

Это вполне возможный вариант, потому что по всем оценкам любая попытка вторжения приведет к колоссальным разрушениям и потерям с обеих сторон. И, в общем, ничего хорошего не даст ни нам, ни украинскому народу.

— Какие сейчас настроения такие перспективы вызывают в среде военных, силовиков?

— Не знаю, я не общаюсь.

— На своей странице в фейсбуке вы написали, что мирная позиция должна найти отклик в обществе. Но на днях «Левада-центр» (внесен в реестр иноагентов) замерял рейтинги Владимира Путина — и они выросли на фоне нагнетания предвоенного напряжения, достигли полугодового максимума. Может быть, обществу как раз этого и надо?

— Так всегда и бывает. То же самое я наблюдал в 1979 году, когда наши входили в Афганистан, в 2008-м, когда в Грузию вошли. Природа таких явлений очень проста: это как укол наркотика.

Вот мы всем показали, что можем дать в морду кому хотим, такие воинственно-победные настроения. Но они очень быстро сменяются в противоположную сторону, как только возникают серьезные издержки.

Настроения в Советском Союзе очень быстро стали меняться, когда к моджахедам в Афганистане пришли «Стингеры» и потери советских войск стали расти в геометрической прогрессии.

Здесь все будет быстрее, потому что большие потери пойдут сразу. Но самое главное — зачем? Никакого практического резона начинать вторжение в Украину нет, тем более масштабное. В рамках рационального этого решения нет и не будет, никакое нападение России на Украину не состоится. Только в области иррациональных решений, продиктованных какими-то абстрактными представлениями о собственном величии, о собственной миссии можно будет объяснить вторжение, если вдруг оно состоится.

Танк вооруженных сил Украины

Фото: Vyacheslav Madiyevskyy / Keystone Press Agency / Global Look Press

— Насколько все же велика вероятность вторжения, учитывая факторы рационального и иррационального?

— Лично я оцениваю его вероятность не более 15%.

Только что исполнилось 15 лет с того дня, когда Путин выступил со своей речью в Мюнхене. Я ее пересмотрел. И подумал — какой же сугубо негативный путь нами пройден во внешней политике за эти 15 лет.

Тогда ведь была абсолютно безопасная ситуация на наших западных границах. Одно время я работал заместителем руководителя аппарата президента и курировал военные кадры. Когда ко мне на собеседование приходили будущие высшие военные начальники, я часто задавал им вопрос — видят ли они какую-то реальную угрозу России со стороны Запада? Существует ли какой-то вменяемый и выгодный для Запада сценарий нападения на Россию?

Ни один не сказал «да» за все эти годы.

Все прекрасно понимают, что Запад живет отнюдь не плохо, ему ничего не нужно. И уж тем более не нужно нападать на нас, получить ответный удар, сожженные города и страны. С точки зрения безопасности страны — это пустое.

Если вдруг Украина войдет в НАТО — а обязательства НАТО по отношению к ней были приняты — то, конечно, стратегическое равновесие сместится, если на территории Украины будут размещены ударные вооружения, ракеты средней дальности, даже меньшей дальности со временем подлета до той же Москвы в несколько минут. Но ведь это тема совершенно другого плана. Тогда надо обговаривать условия в рамках ограничения вооружения в Европе, неразмещения ударных вооружений на Украине. Конечно, тогда и к нам будут выдвинуты соответствующие требования. И я вполне допускаю, что это будет одной из важнейших тем переговоров, на которых и можно будет прийти к общему знаменателю.

Но еще раз повторяю: вменяемого сценария нападения на Россию со стороны Европы нет.

С другой стороны, представим, что Украина вошла в состав НАТО. Можно допустить, что там появятся горячие головы, которые решат «прощупать» Россию, пощекотать ей нервы, а может, даже втянуть ее, как Лавров и Путин говорили, в прямое противостояние с НАТО. Можно ли это представить? Должна быть наша территория прикрыта? Должна быть прикрыта. Поэтому я рассматриваю сосредоточение российских войск в том регионе не столько как подготовку к нападению, а как подготовку к формированию будущих укрепрайонов на границе с Украиной. Если в итоге удастся достичь соглашения об общем отводе войск с линий соприкосновения на 200–300 километров, значит, войска будут передислоцированы.

Но в целом, конечно, когда смотришь старые выступления Путина, где он говорит о том, какие огромные инвестиции идут с Запада в Россию, какие у нас хорошие отношения, что Буш его друг, вспоминаешь слова Вито Корлеоне из «Крестного отца» — «Как же мы пришли к этому?».