«Все должны голосовать так, никто не может против выступить». Депутат Валерий Гартунг о дискуссии вокруг судьбоносного обращения о признании ДНР/ЛНР

Пятью звездочками ⁠— по числу букв — в этом тексте скрыто слово, на наш ⁠взгляд совершенно правдивое и точное, которое российские ⁠власти ⁠запрещают использовать ⁠при описании «специальной военной операции». Чтобы не ⁠подвергать риску журналистов редакции, мы приняли решение скрыть это слово и внести в текст корректировки.

Депутат Госдумы, член президиума партии «Справедливая Россия — за Правду!» Валерий Гартунг пополнил список парламентариев, раскритиковавших ситуацию с ****** в Украине. 15 февраля Валерий Гартунг стал одним из 351 депутата, которые проголосовали за призыв ⁠к Путину признать самопровозглашенные ЛНР и ДНР.

На своей странице в фейсбуке парламентарий назвал происходящее между Россией и Украиной «огромной трагедией» и заявил, что «военные действия нужно останавливать как можно скорее, ведь с обеих сторон гибнут люди».

«Решение о признании ЛНР и ДНР Дума принимала только с одной целью: остановить войну в Донбассе, идущую уже восемь лет», и «ни о каких других военных действиях в Думе речи не было», — написал парламентарий.

Валерий Гартунг ответил на вопросы Republic.

— Вы написали пост со своей позицией по ситуации в Украине. Но ограничили список людей, которые могут оставлять комментарии.

— Закрыл не сразу, дал возможность писать. Но там очень эмоциональные комментарии были с обеих сторон, то есть люди просто друг с другом очень серьезно спорили. И я решил, что для всех полезнее и безопаснее будет, если там просто будут закрыты комментарии.

— У вас не было проблем в связи с публикацией этого поста? От руководства партии, например?

— Почему у меня могут быть какие-то проблемы, в чем они должны быть?

— Вы высказали позицию, которую, наверное, не все ваши коллеги разделяют.

— Ну, наверное. Может быть, и не все. Я высказал свою позицию. Не было никаких проблем.

— Вы стали уже пятым по счету депутатом Госдумы, который высказал аналогичную позицию, и первым в своей партии. Похожим образом выступили три депутата от КПРФ — Олег Смолин, Вячеслав Мархаев, Михаил Матвеев, Сангаджи Тарбаев от «Новых людей» и теперь вы — от «СРЗП».

— На самом деле моя позиция для нашей партии — она не новость. Я ее изложил публично, но это не значит, что я ее не излагал ранее. У нас же перед тем, как что-то обсуждается… а у нас в партии ведь было обсуждение, в общем-то я высказывал свои, скажем так, сомнения.

— После 24 февраля?

— До того. Я не буду сейчас это комментировать, потому что это наша внутрипартийная ситуация. Но могу сказать, что для моих партийцев моя позиция не нова. У нас это обсуждение было. У нас же не только во фракции принимались решения, у нас же еще президиум, я же член президиума партии. У нас в рамках президиума обсуждение было.

— Горячо проходило?

— Оно у нас заочное было. У нас не было очного обсуждения, просто не было такой возможности.

— А заочное обсуждение — это что значит? В зуме?

— Это значит, что нам проект какого-то решения высылается, и мы высказываем свои мнения, присылаем по почте. Либо за, либо против, либо воздержался, либо комментарии или еще что-то.

— Вы оставили комментарий?

— Да, я оставил комментарий и, естественно, свою позицию.

— В чем заключался ваш комментарий?

— Комментировать его в СМИ не буду. Нет. Это внутрипартийное дело.

— Но, получается, вас изначально что-то смущало в этом вопросе, проекте?

— Смотрите, сейчас очень такая напряженная ситуация. К тому, что я написал, я добавить сейчас ничего не могу. Чтоб вы понимали, сейчас каждое слово может очень больно ударить по многим людям. Вы не забывайте, там вообще-то наши ребята, россияне воюют. Поэтому сейчас рассуждать — ну как бы, понимаете… Это могут обычные граждане все что угодно высказывать, а я член парламента. Я должен все это взвешивать.

— Вы бы сейчас не проголосовали за, если бы знали, что все так получится?

— Вы знаете… Давайте я оставлю этот вопрос без комментария, потому что я же вам сказал: у нас до этого голосования было обсуждение, и я свою позицию высказывал. Было принято решение. У нас было обсуждение во фракции, в партии было обсуждение. Я высказался не так, как большинство, чтоб вы понимали. Но большинство приняло решение. Решение было принято консолидированное. У нас есть правило: если решение принимается консолидированным голосованием, то все должны голосовать так, никто не может против выступить. То есть я либо принимаю эти условия, либо выхожу [из фракции].

— Ваш коллега по Госдуме депутат от КПРФ Вячеслав Мархаев, который выступил с аналогичным заявлением, утверждает, что истинные планы этого проекта скрывались от депутатов. Вы разделяете это мнение?

— Давайте я не буду комментировать ничего в этом плане. Я еще раз говорю: все, что я хотел сказать, я в посте написал. Я получаю письма, обращения от своих сторонников, читателей, избирателей, где подавляющее большинство высказалось, что они меня понимают. Они поняли.

— Вы представляете в Госдуме Челябинскую область. Не слышали ли о том, что на территории Украины находится кто-то из военнослужащих из Челябинской области, может быть, есть погибшие, пленные, кому нужна ваша помощь?

— Я пока не знаю. Именно и поэтому тоже я сейчас взвешиваю комментарии и прошу вас тоже с пониманием к этому относиться. Там могут быть мои земляки, я вполне это допускаю.

— Но если будут к вам обращения от родителей, будете пытаться помочь?

— Конечно, безусловно. Буду всем помогать, кто будет обращаться. Я ни одно обращение без рассмотрения не оставляю.

— Партия не собирается как-то выступить, может быть, обсуждаются какие-то дальнейшие шаги?

— Еще раз говорю, у нас позиция партии сформирована на самом деле, Сергей Михайлович (Сергей Миронов — руководитель фракции «Справедливая Россия — За правду» в Государственной Думе. — Republic) по этому поводу уже высказался. И после того, как лидер партии высказался, кто-то еще высказываться на эту тему не должен. Есть позиция партийная, перед ее формированием у нас было обсуждение. Есть определенная партийная, корпоративная этика. Если есть разногласия, мы их обсуждаем внутри партии. Я именно так и поступил. Я свои сомнения высказал. Но после того как принято решение, дальше мы уже не обсуждаем.

Чтоб вы понимали, основная идея, которая обсуждалась при формировании позиции, — каким образом добиться мира в Донбассе. Все. Вокруг этого было обсуждение. Это мы и обсуждали.

— А что вас тогда смущало, почему ваша позиция разошлась с остальными?

— К сожалению, скажем так, мои опасения, может, отчасти они оправдались. Вы из меня не вытягивайте больше, я сказал.