«Если наш соперник не остановится, это будет что-то страшное». Истории украинских беженцев, добравшихся до Праги

«Невиданная миграционная волна» — так характеризует ситуацию с украинскими беженцами официальная Прага. Чехия стала одной из основных европейских стран, где жители Украины спасаются от войны. Такая ситуация объясняется не только географической близостью. В Чехии огромная украинская диаспора: примерно 30% от всей иностранной общины — это украинцы, и, конечно, в первую очередь люди бегут туда, где им могут помочь родные и близкие.

По последним данным, в Чехию уже прибыло более 100 тысяч человек, и совершенно очевидно, что эта цифра вырастет более чем в два раза. Самое сложное положение с беженцами — в крупных городах. Журналист Фарида Курбангалеева стала волонтером Центра помощи беженцам в Праге и записала истории людей, которые были вынуждены покинуть свои дома.

— Do you speak English? — с надеждой спрашивает моя собеседница — интеллигентного вида украинка средних лет.

— Sure, — радостно отвечаю я, и мы обе смеемся от облегчения: у нас наконец появился шанс объясниться и быть понятыми.

До этого мы пару минут пытались коммуницировать с помощью слов и фраз, характерных для «родственных славянских народов». Но западенская мова и мой русский не так уж очевидны для неносителей, когда речь идет о вопросах миграции. И я даже подумала: вот он случай, когда выражение «мы — один народ» трещит по швам. Впрочем, большинство приехавших в Прагу украинцев превосходно владеют русским. Несравнимо лучше, чем мы — украинским.

Беженцев временно разместили в местном конгресс-центре

Фарида Курбангалеева

Центр помощи беженцам в Праге разместился в здании местной достопримечательности — Конгресс-центре. Он был построен в начале 80-х годов прошлого века как место для проведения масштабных выставок, концертов, важных партийных собраний и переговоров. Но даже тогда — в разгар холодной войны — его создатели могли бы ужаснуться, узнав, кто, как и почему заставил здесь собраться тысячи людей из Украины.

Главный зал центра — конгресс-холл, вмещающий 2,8 тысячи человек — почти заполнен. Здесь представители всех украинских регионов, носители всех возможных наречий и диалектов. Их объединяет не только гражданство, но и кошмарные воспоминания последних дней: жители украинского востока ночевали в бомбоубежищах, рыли окопы и крест-накрест заклеивали окна в квартирах. Жители западных регионов принимали и провожали поезда с обезумевшими от пережитого пассажирами, и теперь пытаются заранее найти приют.

Первым делом прибывшие в Центр заполняют анкеты для регистрации. Задача волонтеров — проверять и помогать. Многие беженцы от стресса вообще не могут писать сами и просят заполнять формуляры за них, ставят только подписи. Я лично заполнила с десяток таких анкет.

Потом наступает время длительного ожидания — до встречи с представителем иммиграционной полиции проходит от шести до десяти часов. Для измученных дорогой людей это, конечно, серьезная нагрузка. Но многие радуются: в тепле и без бомбежки — уже хорошо. Здесь же беженцам помогают подыскать жилье, дают консультации. Самый частый вопрос: «Нас до ночи успеют оформить?» Успеют, Центр работает круглосуточно.

Чехия предоставляет украинцам годовые визы с правом работы и без права покидать страну. Уедешь — виза аннулируется. Многие беженцы сокрушаются: как же так, даже на пару дней нельзя? Даже увидеться с родственниками? Нельзя — непреклонны в Праге. Ситуация с беженцами нуждается в строгом контроле, а в условиях постоянной миграции туда-сюда это будет невозможно.

Сотрудники Красного креста разносят по залу еду и напитки. Здесь же можно бесплатно получить памперсы, салфетки, средства гигиены для взрослых, закуски и воду. Сразу в нескольких местах организованы детские уголки. Детям ожидание дается тяжелее всего: они носятся по залам, играют и шумят. По данным чешского МВД, более половины прибывших мигрантов — дети, три четверти от общего числа взрослых — женщины. Власти Чехии объявили, что уже открыли в школах Праги и Брно классы с обучением на украинском языке.

Более половины прибывших — дети

Фарида Курбангалеева

В какой-то момент детвора замирает: на огромном экране сотрудники конференц-зала врубают «Барбоскиных». Впрочем, мультфильм о веселой собачьей семье из России идет недолго. К сцене пробирается женщина из зала и очень вежливо просит: «А можно, пожалуйста, что-нибудь другое включить? Мультфильм производства другой страны?» Чехи понимающе кивают. Через несколько минут похождения Дружка, Тимохи и Розы сменяются кадрами из «Ледникового периода».

В этот момент становится известно, что пражский Центр помощи временно перестает принимать новых беженцев — он уже не справляется с потоком. Открытия новых центров в Праге тоже не планируется — для этого нет ни административных, ни материальных ресурсов. Плюс в столице практически не осталось свободных квартир, общежитий и отелей. Приезжих будут перенаправлять в другие города. А в правительстве дали понять, что заявленная цифра в 250 тысяч человек, которых готова принять Чехия, — это не предел. Беженцев из Украины точно будет больше.

Валентина Николаевна Макарова, 73 года, пенсионерка, Харьков

— Нас начали обстреливать сразу, но сначала точечно — только аэропорт и военные объекты. Так продолжалось три дня, и мы надеялись, что этим все кончится. Но потом принялись за жилые дома, и начался ад. Я когда уезжала, на Салтовке (микрорайон Харькова) было разрушено 80 домов, еще снаряды попали в станцию переливания крови и седьмую детскую больницу. Слава Богу, детей успели эвакуировать. Сегодня соседи позвонили, сказали, что мой дом еще цел, но по ним бомбят, не переставая. Наша Салтовка — это большой красивый район. Наверное, сегодня его уже разбомбили до конца (плачет).

Валентина Макарова

Фарида Курбангалеева

Мой папа был русский, мама украинка. Я родилась в Черкассах, а в Харькове жила с 16 лет, закончила там политехнический институт. 53 года проработала в организации по проектированию коксохимической промышленности. Это мой завод они сейчас бомбят.

Как мы выбирались из Харькова, вы даже представить себе не можете. Нас в купе было 12 человек — по четыре человека на полке, еще собака и кошка. Вагон не отапливался, но это ничего, повезло, что мы вообще как-то сели. Многие стояли, дети спали в ногах, им что было расстилали прямо в проходах. Когда проезжали Киев — слышали сирену [противовоздушной обороны], но под бомбежку, слава Богу, не попали.

Потом отправились уже из Львова до границы. С нами ехала женщина с детьми, так она простояла всю ночь, бедная. Потому что негде было даже присесть (плачет). Со Львова до Польши идут наши обычные электрички, в которых нет даже туалетов. Они набиты битком — все тамбуры, все проходы. Одной женщине стало плохо, я не знаю, спасли ее или нет.

Нашу электричку задержали, потому что Польша просто не успевает их принимать. Мы простояли всю ночь в ожидании, в поле. В это время местные жители, украинцы приносили к поезду попить и поесть. Поляков даже не знаю как благодарить — такой прием организовали, столько продуктов привезли, игрушки, сладости для детей. Никаких задержек, пропускали всех, даже тех, у кого нет загранпаспорта. Один дедушка показал черти что вместо документа, и его тоже пропустили. Не пускают только молодых мужчин. За мной приехали на границу друзья дочери, она живет в Чехии уже 20 лет, и увезли меня в Прагу на машине.

Боже упаси, никто и на секунду не мог подумать ни про какую войну. Да, мы все знали, что он [Путин] собрал войска на границе, но он же заверял, что это учения, что войны не будет. Я отказывалась уезжать до последнего, хотя дочь звала. У нас много знакомых в Белгороде, они тоже плачут, переживают, никто ничего не понимает — за что это нам такое?

Раньше, помните, еще про Зеленского говорили: комик пришел. Сейчас в Украине не найдется ни одного человека, который скажет такое. Мы ему так благодарны, он очень у нас умный. Надеемся, он не отдаст Украину. Я очень хочу вернуться в Харьков, вернуться домой. А пока буду помогать дочери, заниматься внуками.

Анастасия, 27 лет, сотрудник приюта для животных, Харьков

Мы решили уехать, когда к нам во двор влетело два снаряда. Мы поняли: сейчас во двор, а завтра прямо в дом. Собрались и просто уехали в никуда, взяли какие-то вещи и прыгнули в поезд. В такие моменты понимаешь, что надо спасать ребенка, иначе умрешь под пулями. Моя двухлетняя дочка в последние дни чувствовала себя спокойно только в подвале. Когда мы возвращались в квартиру, она отказывалась заходить в комнату, где слышна стрельба, все время оставалась только в коридоре.

Анастасия

Фарида Курбангалеева

У нас в Харькове разрушены целые районы. Люди живут на работе, люди живут у друзей, потому что дома у них больше нет. Я всегда хотела приехать в Чехию как турист. Но никогда не думала, что придется вот так убегать. У меня в Праге есть хорошие знакомые. Конечно, они не могут оказать мне материальную поддержку, но хотя бы успокаивает тот факт, что я здесь не одна. Хочу как можно быстрее адаптироваться и найти работу.

Большая часть мужчин осталась в Харькове, они защищают город. Мой муж тоже остался, он хотел записаться в тероборону, но его не взяли, сказали, что уже и так слишком много народу туда пошло. Многие вернулись из-за границы, чтобы защищать страну. Когда мы уехали, муж перестал спускаться в бомбоубежище, говорит, что ему не для кого больше прятаться. Если начнется всеобщий призыв — он пойдет воевать.

Я считаю, что надо закрыть над Украиной небо, тогда нам будет легче бороться, потому что сейчас нас уничтожает именно авиация. Если наш соперник не остановится, это будет что-то страшное. А он не остановится. Чем больше мы отбиваемся, тем больше это его заводит. Он ждет, когда мы сдадимся, но народ у нас не такой. Мы не отдадим ему нашу землю.

До войны я работала в приюте, у нас 600 собак и кошек. В первые дни наши волонтеры под пулями, под «Градами» ездили кормить животных, рискуя своей жизнью. На блокпостах их пропускали по специальному разрешению. Сейчас добровольцы развозят животных по другим городам — туда, где еще не стреляют, где поспокойнее. Наши питомцы очень напуганы, они боятся взрывов, стрельбы, и когда приходят волонтеры, очень радуются. Хоть какое-то для них успокоение.

У меня есть родственники в Минске и Крыму, которые стали нам врагами. Они не верят, что нас атакуют. Они уверены, что это мы сами, то есть наши военные расстреливают роддома, училища и школы. Так у них промыты мозги телевидением.

Элеонора Васина, 47 лет, галерист, Запорожье

Я из Запорожья, Запорожье — это казачество, это ДнепроГЭС, это атомная электростанция. Запорожье — это Украина! У нас сейчас небезопасно, на окраинах слышна канонада, разрушено троллейбусное депо. Человеческих жертв пока нет, но скоро, видимо, будут. Бои идут под Мелитополем и в Васильевке — а это все наша, Запорожская область.

Элеонора Васина и ее дочь Александра

Фарида Курбангалеева

Мой муж давно говорил: столько войск у границы — это не просто так, надо быть готовым. 24 числа в пять утра нам позвонили из Киева: бомбят! За два часа муж собрался и ушел на фронт. И я считаю, что это абсолютно правильно, я считаю, что все мужчины, которые способны держать оружие, должны защищать родину. Я его поддержала, он сейчас в Донбассе. Много рассказывать ему нельзя, поэтому он только говорит: «Дуже горячо», а мы стараемся читать между строк.

Мы с дочерью приняли решение уехать, когда нам сказали: запасайтесь продуктами. Это был сигнал, что ничего хорошего уже не будет. Город обложен, въезды в него закрыты, на подступах российская техника.

Еще у нас прервалось сообщение между двумя берегами — правым и левым. Днепр делит Запорожье на две части, и раньше они соединялись мостом и плотиной. Наши военные перекрыли мост, и я больше не могла проехать к отцу, который живет на другом берегу.

Из города уехало много народу, мы даже здесь встретили сегодня знакомых. Уезжают женщины и дети. Но у тех, кто остался, самоорганизация мощная: одни варят противотанковые ежи, другие изготавливают бронежилеты, третьи готовят обеды военным, пекут хлеб для нуждающихся. Есть добровольцы, которые занимаются животными. Мы оставили свою квартиру волонтерам, чтобы они могли расселить там брошенных котов. Там же остались наших три кота, и мы шутим, что у нас теперь там кошачий штаб.

Приехали в Чехию, потому что здесь живут наши родственники. Помощь по дороге была колоссальная — до границы идут бесплатные эвакуационные поезда, на границе кормят-поят, раздают теплые вещи. Отношение прекрасное. В информационном центре нам выдали бесплатные сим-карты и билеты на поезд Краков — Прага. Как только я здесь определюсь со своим статусом, тоже стану волонтером: буду ходить на вокзал и помогать беженцам, потом найду работу.

Мы очень сплоченные, потому что воюем за свой дом, за свою свободу, за свою землю. Это наша освободительная война. Я знаю, что мы победим. Только жаль, что погибнет очень много мирных людей.

С учетом требований российского законодательства нам пришлось исключить некоторые фрагменты прямой речи героев этого текста.