Председатель КНР Си Цзиньпин во время разговора с президентом США Джо Байденом
Huang Jingwen/XinHua/Global Look Press
В результате кровавой «спецоперации» в Украине давно буксующий российский «поворот на Восток» стал для Кремля чуть ли не вопросом жизни и смерти. Там, в Азии, теперь «наше все» — поставщики, рынки сбыта, друзья и даже чуть ли не союзники. Дело за малым — за самой Азией.
Однако в этой части света агрессию в основном осуждают, иногда воздерживаются и лишь совсем одиозные поддерживают. Строго говоря, лишь одна такая страна нашлась — Северная Корея. Мьянма, где год назад военная хунта свергла законное правительство, вроде бы что-то заявила, однако это так и не конвертировалось в нужную Москве поддержку в ООН (тем более, что и место там мьянманская хунта пока оккупировать не успела).
Десять лет назад Путин с огромной помпой принял во Владивостоке саммит АТЭС, потратив на благоустройство запущенного восточного мегаполиса 21 млрд долларов. Именно здесь кремлевский «стрелочник» провозгласил стратегический поворот на Восток. В следующем 2013 году на Петербургском международном экономическом форуме Москва подтвердила переориентацию. Затем ее усилили первые санкции, последовавшие после присоединения Крыма. Российская верхушка и ее верный телевизор вовсю ругали Запад и завораживались восточными бизнес-чудесами.
Москве казалось, что можно стать третьей силой в Азии, альтернативной нарастающему американо-китайскому соперничеству и, по аналогии с некогда влиятельным Движением неприсоединения, сорвать некие политические и экономические дивиденды. Но лидера неприсоединения из страны с культом силы и стагнирующей экономикой явно не получилось.
