Иван Сафронов
Фото: Пресс-служба Московского городского суда/ТАСС
Московский городской суд 5 сентября 2022 года приговорил бывшего военного корреспондента «Коммерсанта» и советника главы Роскосмоса Ивана Сафронова к 22 годам колонии строгого режима и штрафу в 500 тысяч рублей, признав его виновным в государственной измене (статья 275 УК). По версии следствия, он передал секретные сведения зарубежным спецслужбам. При этом веских доказательств в деле нет, почти все «секретные сведения» можно найти в открытом доступе в интернете. Вчера Republic поговорил о приговоре с людьми, которых так же преследовали по делам о госизмене. В этом материале — реакция на вердикт коллег Ивана Сафронова, чиновников, политиков, юристов и политологов.
Адвокат Сафронова Дмитрий Катчев, комментируя вердикт журналистам возле суда:
«Назвать этот приговор кроме как неадекватным я не могу. Избитые фразы относительно незаконности и необоснованности не могут отразить всего того абсурда, который сегодня произошел и свидетелями которого мы все стали. Ивану Сафронову дали 22 года (пока) за его журналистскую деятельность. Я хочу, чтобы каждый из вас, кто на меня смотрит, подумал, а стоит ли оставаться вообще в этой профессии, если человеку за то, что он делал свою работу, дали 22 года».
Журналистка, невеста Ивана Сафронова Ксения Миронова:
«Под нашей с Сафроновым квартирой жил алкаш Мишаня. Два года назад Мишаня до смерти изнасиловал бутылкой товарища, но в тюрьму не поехал. В этом году Мишаня насмерть выкинул собутыльника из окна и уехал на 5 лет. Ване сегодня дали 22».
Глава правозащитной группы «Агора» Павел Чиков:
«Честно говоря, не нашел приговоров по делам о госизмене со сроками больше 20 лет. Нужно понимать, что санкция статьи 275 УК предполагает максимальное наказание именно в 20 лет.
Ивану Сафронову суд назначил больше, потому что он обвинялся в двух эпизодах, наказание по каждому из которых назначается отдельно. Затем окончательный срок суд определил путём частичного или полного сложения.
Сроки по делам о госизмене всегда были большими. Но в последние годы заметная тенденция из роста. Десять лет назад обычно это была вилка от 6 до 9 лет, в последние пять лет уже нередки приговоры в 12–15 лет. Доцент кафедры ракетных двигателей Московского авиационного института (МАИ) Алексей Воробьев в апреле 2021 года был приговорён к 20 годам колонии.
Как правило, по этой статье привлекают людей, имеющих доступ к гостайне. Кроме того, на срок по этим делам, действительно, влияет признание вины и сотрудничество. Ивану Сафронову наказание назначено совершено изуверское, демонстративно жестокое, соответствующее нынешним реалиям России».
Глава Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Валерий Фадеев:
«Поскольку дело серьезное и, возможно, масштаб негативных последствий для страны велик, а также дело резонансное и вызывает напряжение, в первую очередь, в журналистской среде, то, по моему мнению, было бы правильным, хотя дело закрытое и секретное, дать какую-нибудь информацию, которая бы убедила бы общественность в том, что приговор суда хотя и столь строг, но соответствует негативным последствиям деятельности Сафронова.
Дело вряд ли связано каким-то минимальным образом с давлением на СМИ. Судя по приговору, можно предположить, что суд принял во внимание негативные последствия деятельности Сафронова. Информация о таких возможных последствиях есть в интернете, другой вопрос, насколько эта информация соответствует действительности».
Политолог Екатерина Шульман:
«22 года колонии строгого режима плюс 500 тысяч [рублей] штрафа и два года ограничения свободы после освобождения. Но что-то подсказывает, что столько он не просидит — ибо не вечны ни эмир, ни ишак, и стены не так непроницаемы, как сперва кажется».
Руководитель проекта «Служба поддержки», бывший издатель «Медузы» Илья Красильщик:
«Я всегда верил и верю, что справедливость восторжествует. Столько лет уже верю. Но с каждым разом, с каждым делом, с каждой войной все меньше понятно, что для них будет справедливо. Кажется, уже нет никакой справедливости, на такое количество зла нечем ответить, чтобы баланс восстановить».
Политик, соратник Алексея Навального Леонид Волков:
«Про 22 года строгого режима. Вот в 2015 году Вася Федорович, юрист из Екатеринбурга, главарь банды, которая убивала узбеков и таджиков (в основном с целью развлечения), получил 22 года строгого режима. Там было около 40 убийств, в суде было доказано 14 убийств и 5 покушений. Сейчас уж, небось, в Украине воюет. Еще и медаль от Путина получит (надеюсь, посмертно).
Сафронов не просидит свой срок. Все это закончится гораздо раньше. Но людоедство тех нелюдей, которые 24 [года] запросили и 22 дали, кто это «дело» придумал и вел, — это все уже записано и никогда не будет забыто».
Корреспондент «Русской службы Би-би-си» Елизавета Фохт:
«Иван Сафронов сегодня получил 22 года. Слова найти невозможно. Как и понять, как этим справляются близкие Ивана — например, мама, которая сначала потеряла мужа, а теперь вынуждена смотреть, как ее сына бросают за решетку на четверть века».
Телеведущий Михаил Козырев:
«Иван Сафронов. 22 года лишения свободы за работу журналистом. Во что ты превратилась, моя родина?!».
Журналистка Reuters Полина Никольская:
«Сегодня Ваня получил 22 года колонии строгого режима за то, что занимался журналистикой. Как мы знаем, в материалах дела нет секретной информации, которая не содержалась бы в открытых источниках. За то, что общался с источниками, публиковал эксклюзивы, говорил правду, Ваню обвинили в госизмене.
Я не знаю, как держаться, Ваня, и верить в лучшее. Ты обязательно выйдешь раньше. Посадившие тебя люди должны за это ответить. [Держаться возможно] только, наверное, верой в это».
Депутат Госдумы, телеведущий Евгений Попов:
«Как журналиста цифры меня шокируют. Но обвинение тяжелое. Я надеюсь, что это только начало. Защита заявила, что будет обжаловать приговор и все свои аргументы предъявит. Уверен, что если есть хотя бы малейшая надежда на то, что Иван невиновен, если есть шансы и аргументы, то они будут реализованы в вышестоящих инстанциях. Конечно, цифра огромная, просто невероятная. Я бы не усматривал в этом какую-то тенденцию и тем более не разбрасывался такими терминами, как репрессии. Надеюсь, мы увидим аргументы следствия, хотя шансов все меньше»
Журналист, сооснователь и главный редактор Baza Никита Могутин:
«Двадцать два года Ване Сафронову — это история не про правосудие и не про борьбу за справедливость. Двадцать два года строгого режима — журналисту за его профессиональную деятельность — это история про принципиальную мстительность российского государства. Это история про поражение системы летом 2019 года, когда было сфальсифицировано дело Вани Голунова. Под давлением система была вынуждена сдать назад — и тогда Ваня остался на свободе, анаконду заставили отрыгнуть ее добычу.
Тем принципиальнее было не уступить в деле Сафронова. Кто бы ни стоял за этой фальсификацией — СВР или ФСБ, — они мстили за то унизительное для них поражение. Еще летом 2019 года мы обсуждали, что «страшно стать следующим журналистом» — его не отпустят и не спасут. «За себя и за Ваньку».
Именно поэтому история с двадцатью двумя годами для журналиста Сафронова — это история про месть униженной власти, месть каждому из тех, кто вышел тогда за Ваню Голунова, принципиальный ответ каждому, кто думал, что позиция общества в России на что-то влияет»
Журналист ВВС Сергей Горяшко:
«22 года было Ване Сафронову, когда мы познакомились. Сегодня суд приговорил его к 22 годам тюрьмы. За журналистику. Те, кто это устроил, обязательно ответят. Обязательно».
Главный редактор «Холода» Таисия Бекбулатова:
«Ваня, я верю в тебя так же сильно, как ненавижу этих мразей в погонах. Вы еще поменяетесь местами.
Я помню, как за пару лет до ареста Ваня заметил за собой слежку. Он не знал, с чем это связано. Я тогда спросила его, не хочет ли он уехать, а он сказал, что не уедет никогда, несмотря на все риски, потому что это его страна и здесь его семья».
Журналист Глеб Черкасов, работавший с Иваном Сафроновым в «Коммерсанте»:
«8030 дней — столько суд отвел Иван Сафронов сидеть. Ну минус уже два года, которые он уже отсидел. Вот представьте себе день, который вы не принадлежите себе. Вы живете по распорядку, который придумали не сами. Вы никто. И не можете ничего — потому что прав нет. А вины нет. И доказательств ее нет. Просто так решено. А теперь умножьте 8030 на 24 часа. Столько часов несвободы у Ивана Сафронова».
Журналист «Коммерсанта» Андрей Колесников, входящий в кремлевский пул:
«Сложили два срока, и получились 22 года? А может, вычесть надо было? Или помножить. На ноль. Надо. Очень надо».
Журналист, координатор премии «Редколлегия» Сергей Пархоменко:
«22 до сюда — и отсюда 22. Я все пытаюсь понять, на что нам намекает эта симметрия. 22 года фараон сидит на своём фараоньем столбе, наливается, набрякает, насасывается. И 22 года они как будто обещают ему теперь ещё фараонить, назначая невиновному этот срок.
Я понимаю, что никто из холуев намеренно не выстраивал эту конструкцию. Они там, конечно, помешанные на этой их нищей ржавой каббале, на грязных суевериях и свирепых знамениях. Но эти две цифры не подгоняли они одну к другой. Так у них само вышло.
Но помимо них есть какая-то ещё сила. И вот она-то распоряжается цифрами с иным смыслом, и это она посылает нам знак. Подождем, пока смысл проявится».
Журналистка, блогер Катерина Гордеева:
«У меня нет слов. Вообще».
Юрист Анастасия Буракова:
«22 года строгого режима журналисту Ивану Сафронову. За «госизмену», которой не было. Это угроза каждому журналисту: не пишите и лучше даже не думайте об оборонке. Даже интерпретация данных из открытых источников может стоить вам трети жизни».
Пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш:
«22 года дали Ивану Сафронову. Немыслимый срок. Но я очень надеюсь, что и он, и другие политзаключенные выйдут на свободу гораздо раньше».
Глава благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер:
«22 года. И нет смысла спрашивать «за что?». Потому что, как всегда, правильный вопрос «для чего?». Для того, чтобы другие боялись. Чего боялись? Всего и всех. Себя, своей тени, родни, друзей, начальства, подчиненных, отражения в зеркале, детей, собственных слов и мыслей.
Для чего? Чтобы властвовать не за счет собственного интеллекта и профессиональных качеств, а за счет людского страха. История показывает, что метод действенный. Но на ограниченное время».
Журналист, ведущий «Дождя» Михаил Фишман:
«22 года строго режима Ивану Сафронову. Не признал вину? Что ж, будешь гнить в тюрьме, даже когда Путин уже умрет, говорит ему ФСБ».
Телекритик, журналистка Арина Бородина:
«Это наша страна, это Ванина страна, он любит свою страну и во всех письмах и заявлениях, в последнем слове он сказал, что это его страна и он очень ее любит. Конечно, это устрашение. 22 года — я не знаю вообще таких приговоров».
Журналист Илья Жегулев:
«22 года… 22 года назад я даже еще не закончил институт. Тогда же Путин пришел к власти. Очень хочется верить, что все сроки, которые сейчас даются, — на самом деле [кончатся] до того, как кончится правление Путина. Ване Сафронову дали 22 года по абсолютно сфабрикованному обвинению, не приведя ни одного доказательства. И это тем более нелепо, [что] он ни разу не политический заключенный, он совершенно не собирался протестовать, а наоборот, перед арестом пошел работать во власть, став советником [главы Роскосмоса] Дмитрия Рогозина.
Поэтому я и думал сначала: мало ли, может, какие-то неопровержимые доказательства, ведь какой смысл задерживать неоппозиционного журналиста. Но нет. Власти его сделали именно политическим, потому что тем доказательствам, которые они предъявили, цена — грош, и если бы суды у нас были независимые, то его бы просто отпустили в здании суда, а следствию еще нужно было бы заплатить за содержание под стражей в течение такого большого срока до суда. Мы, журналисты, для лонгрида находим больше источников и доказательств за месяц, чем эти следователи за два года. Богородица, пожалуйста, создай поскорее условия для того, чтобы Ваня Сафронов скорее вышел на свободу, а суды у нас стали независимыми. Начать нужно именно с судов».
Юрист Юлия Федотова:
«22 года Ивану Сафронову. Строгача. Нет, не за убийство десяти человек. А за публикацию. За работу. Моё мнение неизменно уже много лет: лишение свободы должно назначаться только за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности: убийства, изнасилования, вред здоровью, применение пыток <…> Это все — безотносительно того, что само обвинение Сафронова абсурдно».
Писатель, журналист Борислав Козловский:
«Когда Сафронов выйдет на свободу, ему будет 54. Он младше меня на 8 лет, это чувак 1990 года рождения <…> Я, конечно же, желаю и Сафронову, и [задержанному за распространение «фейков» о российской армии политику Илье] Яшину, и Навальному только одного — дожить до момента, когда разную кровавую нежить во главе с Путиным кто-нибудь обезвредит. И вопрос их свободы решится сам собой. А до этого, к сожалению, не решится никак».
Политолог Александр Кынев:
«Что касается дела Сафронова и 22 лет. Бессмысленная жестокость делегитимизирует насилие. А именно легитимность насилия основа власти. И как говорит история, насилие всегда возвращается бумерангом. За 22 года поменяется вообще все и эта демонстративная жестокость скорее похожа на самоаутотренинг тех, кто реально боится потерять все».
Адвокат Иван Павлов, который занимался делом Сафронова: «Он был заметным журналистом, неудобным для власти <…> Я связываю все резонансные процессы в России с подготовкой к войне <…> Сейчас есть колоссальный спрос на врагов народа. Когда ФСБ не может найти настоящих госизменников, она начинает их выдумывать, искать в группе риска».
Ивану Сафронову от редакции «Коммерсанта»:
«Привет, Ваня.
Твои заметки много раз были на первой полосе «Ъ». С 7 июля 2020 года здесь часто публиковались материалы о тебе. А теперь мы используем первую полосу, чтобы напрямую к тебе обратиться. Здесь, в «Ъ», работают люди, которые помнят, как ты только пришел в журналистику. Как ты учился писать заметки. Как стал находить эксклюзивы и получать свои бесчисленные премии за лучший материал номера. И как сам стал лучшим в своей теме. Помнят, сколько раз «Ъ» благодаря тебе оказывался во всех топах новостей. Как ты обгонял всех конкурентов. Помнят, как и почему ты вынужден был уйти.
В «Ъ» есть люди, которым повезло работать вместе с тобой. Которые помнят, что самый унылый серый день становился светлее, когда ты заходил в редакцию. Помнят, как ты шутишь и смеешься, как ты рассказываешь анекдоты и произносишь тосты. Как крепко ты жмешь руку. Помнят, что ты никогда не зазнавался. Помнят, что ты всегда готов помочь — и по работе, и в жизни. И каждый день помнят, что не смогли помочь тебе.
А еще в «Ъ» есть люди, которые никогда с тобой не общались. Которые пришли в редакцию за последние три года и знают тебя только по открытым источникам (прости эту грустную шутку). Знают тебя по рассказам коллег, по статьям о тебе. И по твоим статьям. Они ведь очень часто выпадают в поиске, когда надо собрать бэк или изучить историю вопроса. Сегодня мы все хотим сказать тебе — Ваня, ты настоящий журналист. Ты большой профессионал. Ты очень хороший человек.
Мы не услышали никаких публичных доказательств твоей вины. И уверены: в другое время, в другой ситуации ты был бы оправдан. Да и дела такого изначально, возможно, не было бы. Но времена не выбирают. Зато можно выбрать, каким быть в эти времена. И ты сделал свой выбор. Эти два года ты был образцом достойного поведения. Ты не сдался — и не сдашься теперь. Мы знаем, что ты выдержишь все испытания. Мы любим тебя, мы верим в тебя. Мы ждем тебя».
Ивана Сафронова задержали в июле 2020 года и отправили в СИЗО. Следствие заявило, что он был якобы завербован представителем чешских спецслужб, которому в 2017 году передал секретную информацию, связанную с военно-техническим сотрудничеством России в странах Африки и действиями Вооруженных сил РФ на Ближнем Востоке. Конечным получателем секретных сведений, по мнению следствия, были США. Сафронов свою вину не признает, он считает, что уголовное дело связано с его журналистской деятельностью.
Прокуратура предлагала журналисту признать вину в обмен на снижение запрашиваемого срока до 12 лет лишения свободы. Сафронов отказался. Защита Ивана Сафронова уже обжаловала приговор.
За все время нахождения в СИЗО Сафронову не предоставили ни одного свидания с родными и не дали возможности им позвонить. Также следствие препятствовало общению Сафронова с адвокатами, против двух из них — Ивана Павлова и Дмитрия Талантова — возбудили уголовные дела. Суд над журналистом в Мосгорсуде начался в апреле 2022 года в закрытом режиме.
В преддверие вердикта «Проект» опубликовал обвинительное заключение и провел фактчекинг по уголовному делу Ивана Сафронова. Из расследования следует, что ни один из свидетелей не знает ничего о «преступлениях» Сафронова, один политолог его оговорил в рамках сделки со следствием, а «секреты», которые якобы разгласил журналист, на самом деле находятся в интернете в открытом доступе. Кроме того, в материалах дела нет доказательств тому, что Сафронов знал о причастности предполагаемых соучастников к иностранной разведке. Также следствие не доказало наличие корыстного мотива у Ивана — значимых переводов за «преступную» деятельность от иностранных разведок на его счета не поступало.
В день оглашения приговора российские независимые СМИ потребовали освободить журналиста Ивана Сафронова. В заявлении отмечено, что ФСБ так и не предоставила каких-либо доказательств вины журналиста, в целом обвинительное заключение «представляет собой описание активной и качественной журналистской работы Ивана Сафронова — и противоправной деятельности ФСБ, установившей слежку за ним еще в 2014 году».
*принадлежит компании Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена
