П.П. Карягин «Штыковой бой». (1904)
Источник: Википедия
Сражение при Бюзенвале не относится к числу самых известных битв мировой истории и сегодня известно лишь специалистам по франко-прусской войне 1870–1871 гг. Однако в качестве ответа на вынесенный в заголовок вопрос вполне подходит — очень наглядная иллюстрация.
К тому моменту ровно четыре месяца длилась осада Парижа пруссаками, в городе уже ввели продуктовые карточки, продовольствие было на исходе. При этом число осажденных войск как минимум вдвое превосходило число осаждающих, каковое обстоятельство неоднократно толкало французское командование на попытки прорвать блокаду.
На сей раз оно решило ударить 180 батальонами (а это 90 тысяч человек) по узкому участку в 6,5 км между Сен-Клу и замком Бюзенваль. Правда, из этих батальонов половина относилась к слабо обученной Национальной гвардии, но ведь у немцев под Парижем суммарно было всего 200 батальонов, неужели удар такой массы в одну точку не пробьет их тонкую линию? И утром 19 января 1871 года пикеты 5-го прусского корпуса внезапно обнаружили марширующие на них из ледяного тумана французские колонны. Сражение началось.
Участок атаки от Сен-Клу до Бюзенваля. Источник: Википедия.
К полудню выяснилось, что 87 французских батальонов как уперлись в главную линию обороны немцев, так и не могут продвинуться дальше ни на шаг, хотя защищают ее всего 14 прусских. У пруссаков было три винтовки на погонный метр фронта — ничтожная по тогдашним уставным требованиям цифра, но их хватило для отражения лобовых атак французской пехоты. «Ружейный и артиллерийский огонь немцев действовал тем губительнее, что атакующие в своей тактике следовали принципу «пуля дура, штык молодец», — писал один из немецких историков. Не помогла французам ни подоспевшая артиллерия, ни даже новейшее ноу-хау в виде бронепоезда. 30 французских батарей так и не смогли подавить 15 германских, чьи снаряды косили не только штурмовые колонны, но и плотные ряды резервов.
Не переломил ситуацию и ввод в бой на правом фланге свежей дивизии — 35 батальонов, наступавших все теми же «густыми строями». Они сумели подойти на 200 метров к позициям немцев, но затем, не выдержав огня, залегли. К 15:00 наступление окончательно захлебнулось, попытки французских офицеров поднять солдат в новую атаку личным примером ни к чему не привели, боевой дух упал до нуля. Вскоре командование отдало приказ об отходе, даже не пытаясь ввести в бой резервы — стало ясно, что это только увеличит список потерь. Через четыре дня французы начали переговоры о капитуляции Парижа.
Итак: 122 французских батальона атаковали 14 прусских. Без всяких пулеметов, имея на руках пехоты лишь однозарядные винтовки «дрейзе» с дальностью прицельного огня 600 шагов (вдвое меньше, чем у французских), пруссаки не только отбили атаки, но и понесли при этом смехотворные для операции такого масштаба потери — 610 человек. «Сражение у Бюзенваля, — резюмировал историк Майкл Ховард, — раз и навсегда похоронило веру в то, что «народ с оружием в руках» способен одолеть хорошо обученного противника одним лишь численным превосходством и бесстрашием в бою».
С тех пор немногие исключения тактического уровня, вроде боя у Исандлваны, где зулусам, навалившись массой, удалось уничтожить британский батальон в рукопашной*, лишь подтверждают общую практику: «завалить трупами» армию индустриальной эпохи невозможно. И уж тем более невозможно выиграть у нее таким образом войну.
Обычно все с этим соглашаются — до тех пор, пока речь не заходит о Великой Отечественной. И тут регулярно возникает вопрос: а разве Красная армия не победила именно «завалив трупами» немцев?
Значит, это все-таки реально — вопрос только в решимости режима гнать на пулеметы толпы своих мобилизованных граждан? А значит, спрашивают себя одни с опаской, а кто и с надеждой — можно повторить?
Что ж, давайте разберемся и с Великой Отечественной, но сначала развеем один миф.
