22 июня впервые за последние 5 лет на Северном Кавказе совершено результативное покушение на руководителя республики. Президент Ингушетии (с октября 2008 года) Юнус-Бек Евкуров, в прошлом многократно награжденный офицер-десантник, человек с практически безупречной репутацией, к счастью, остался жив. Однако он тяжело ранен и, судя по всему, длительное время не сможет исполнять свои обязанности. Предыдущая акция такого рода прошла также в символический день – 9 мая 2004 года. В тот день, в результате взрыва заранее заложенного мощного устройства, на трибуне для почетных гостей грозненского стадиона «Динамо» погиб президент Чечни Ахмад-хаджи Кадыров. Вместе с ним погибли еще 6 человек, в том числе председатель Госсовета Чечни Хусейн Исаев. Командующему Объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе Валерию Баранову оторвало ногу. Эхо того взрыва разносилось еще долго, даже после того, как Владимир Путин сверхсрочно принял в Кремле сына погибшего президента Чечни – Рамзана Кадырова (тот даже не успел переодеть тренировочный костюм) – а затем в Грозном передал ему звезду Героя России, которой был посмертно награжден его отец. (Сразу же вслед за этим Рамзан Кадыров – на тот момент ему не было и 30 лет – был утвержден на должность первого вице-премьера республики). В 2004 году я работал в Ростове-на-Дону, и хорошо помню некоторые сводки, поступавшие в полпредство в ЮФО: «Источник 1 утверждает, что Рамзан Кадыров подозревает причастность спецслужб РФ к гибели его отца... Источник 2 утверждает, что Рамзан Кадыров все-таки пришел к выводу, что за убийством отца стоит непримиримое подполье...Таковы же данные и источника 3...» Вскоре после этого душевные страдания и сомнения Рамзана Кадырова закончились. (Пишу это без иронии, какой бы он ни был, Рамзан Кадыров, не хочется иронизировать над чувствами молодого человека, потерявшего отца). Уже накануне вступления в должность президента Чечни, в апреле 2007 года, Рамзан Кадыров лично координировал операцию по уничтожению полевого командира Сулеймана Имурзаева (Хайруллы) в Веденском районе Чечни. «Правая рука Кадырова», Адам Делимханов (ныне депутат ГД РФ) тогда заявил: «Хайрулла был одним из последних, заявлявших о причастности к теракту, совершенному против президента Чечни Ахмад-Хаджи Кадырова». (То есть, всех или почти всех остальных «кадыровцы» уже успели убить или казнить). Почему считаю важным этот экскурс в недавнюю историю соседней и «братской» с Ингушетией северокавказской республики – Чечни? Дело в том, что на сегодня доминирующей версией покушения на Юнус-Бека Евкурова является также версия о том, что за преступлением стоит непримиримое подполье. Об этом уже успел высказаться президент Медведев. И доводов в пользу этой версии действительно очень много. Вновь символически выбранная дата – 22 июня. Немедленное появление информации о покушении на сайтах непримиримого подполья. Не менее серьезный довод – использование террориста-смертника. Несмотря на известные слухи об использовании каких-то структур боевиков «в темную», по моему мнению, смертник – это крайне редкое и проблемное оружие в арсенале каких бы то ни было спецслужб или силовых структур (вот снайперы – это гораздо проще). Уж если на то пошло, норд-остовские и даже бесланские террористы в полном смысле этого слова смертниками себя не считали (это доказывает и тот факт, что хотя бы части из них удалось спастись). Вся проблема в том, что Ингушетия, как справедливо указывает мой коллега Констанитин Казенин – это очень сложное общество. И президент Евкуров боролся не только с непримиримым исламским подпольем, но и с ингушскими организованными преступными сообществами, имеющими зачастую очень серьезных покровителей. Константин Казенин упомянул о «крайне напряженной встрече» Евкурова с представителями различных вирдов (течений в традиционном, то есть неваххабитском, исламе). Так вот, среди этих вирдов есть и такой, как «баталхджинцы» (крайне ревностные мусульмане суфийского толка, одновременно не чуждые криминалу). В российских СМИ они «засветились» единственный раз – в 2002 году, когда дерзкая группа «баталхаджинцев» похитила в Москве у комика Михаила Жванецкого его «Мерседес», выбросив его из машины (машину потом нашли в Ингушетии – она неизвестно как прошла все блокпосты). Конечно, среди как минимум некоторых представителей этого вирда тоже были весьма недовольные честным и жестким экс-десантником Евкуровым. Рамзан Кадыров, уже по прошествии 5 лет после гибели отца, не удержался от соблазна использовать это трагическое событие недавнего прошлого как воронку, в которую при желании можно обрушить кого угодно. Через 9 дней после покушения 28 марта этого года на экс-комбата батальона «Восток» Сулима Ямадаева в Дубае (которое, по данным полиции этой страны, организовали люди из ближайшего окружения президента Чечни, тот же Делимханов), Кадыров заявил: «У меня на 70% есть доказательства, что Ямадаев причастен к убийству моего отца». А Ямадаев, на 2004 год как минимум, был действующим офицером ГРУ ГШ РФ. Так что же – опять версия о спецслужбах? По данным моих источников, сам Кадыров в это реально не верит, а просто использует пиаровский прием (может, отсюда все-таки и оговорка о 70%). Хочется надеяться, что окружение раненого Юнус-Бека Евкурова все-таки воздержится от предложений о том, что в Ингушетии тоже можно сформировать «воронку», куда можно неправовыми методами затянуть хоть «баталхаджинцев», хоть обиженных «зязиковцев». Почти убежден, что Евкуров по любому на это не пойдет. Глумление на сайтах боевиков по поводу упомянутого заявления Кадырова показывает, что единственные, кто от этого сценария выиграют – это они. А они сейчас и так уже празднуют свою тактическую победу.
