Белоусов работал журналистом с 17 лет
Фото предоставлено Дмитрием Белоусовым
Журналист Дмитрий Белоусов много лет работал на российском телевидении. Он занимал разные позиции практически на всех крупных федеральных каналах: был и репортером, и сценаристом, и шеф-редактором, и продюсером документальных фильмов. В том числе он писал сценарии для пропагандистских передач и «мистических» программ. С 2019 года Белоусов живет в Нидерландах, где попросил политическое убежище. Фарида Курбангалеева поговорила с ним о причинах миграции из России, а также узнала, как стал «оборотнем» Петр Толстой, кто пишет реплики для пропагандистов и как пресс-секретарь Минобороны Игорь Конашенков научился разговаривать без мата.
В интервью есть нецензурные выражения.
«Я просто прилетел в Нидерланды и запросил убежище на границе в аэропорту»
— Почему вы попросили политубежище в Нидерландах?
— Я работал на телеке фактически всю свою сознательную жизнь, с 17 лет. Последним местом моей работы была редакция документальных спецпроектов на «РЕН ТВ», в которую перешел [репортер] Алексей Малков с НТВ. Это главный телекиллер на российском телевидении. Он написал «Анатомию протеста» и многое другое. Поэтому эти фильмы состояли из полного мочилова. Они ставили своей целью дискредитацию политиков. Я там увидел такие вещи, которые не ожидал и не хотел делать, и поэтому оттуда ушел.
После я присоединился к анархистской группе в Telegram. Вы, наверное, знаете историю Михаила Жлобицкого (в 2018 году 17-летний анархист Михаил Жлобицкий совершил самоподрыв в здании регионального управления ФСБ в Архангельске, в результате чего он сам погиб, а трое сотрудников ФСБ были ранены. Органы власти охарактеризовали случившееся как террористический акт. — Republic), который взорвал себя в Архангельске. Я состоял в чате «Речь бунтовщика» и общался там с ребятами. Не сказать, что я вел какую-то активную деятельность, но был среди участников. Потом ФСБ объявила на нас охоту, потому что посчитала, что это террористическая группа, и меня посетила полиция по моему адресу. Для меня это была очень опасная ситуация. После работы на «РЕН ТВ», которому ФСБ приносила слив, я слишком много знал, чтобы оказаться в разработке у полиции, еще и по анархистскому чату. У меня были самые мрачные перспективы. Если бы меня задержали и я исчез, не думаю, что это бы где-то всплыло в новостях.
Я просто прилетел в Нидерланды и запросил убежище на границе в аэропорту. Процедура это сложная, связанная с отказами и детальным рассмотрением твоего дела, с повторными апелляциями. Когда ты попадаешь в какую-то уязвимую группу, как «Свидетели Иеговы» (организация признана экстремистской в России. — Republic) или ЛГБТ, то априори считаешься членом ущемленного и преследуемого сообщества. А когда у тебя политическая причина — это все рассматривается очень внимательно и власти пытаются твой статус оспорить.
