В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга историка и политолога, старшего научного сотрудника Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН Вадима Волобуева «Станислав Лем. Свидетель катастрофы».
Станислав Лем (1921–2006) — самый известный писатель Польши второй половины XX века и первый фантаст к востоку от Германии, прославившийся на весь мир. Однако личность Лема, как и его творчество, остается не до конца разгаданной: в биографии писателя слишком много противоречий.
Почему Лем одновременно ненавидел и любил Россию? Зачем творил в жанре научной фантастики, если не выносил ее как читатель? Каким образом он пережил нацистскую оккупацию и как этот опыт повлиял на его мировоззрение? Вадим Волобуев ищет в своей книге ответы на эти вопросы, прослеживая судьбу Лема как историю интеллигента, ставшего не только свидетелем, но во многом и жертвой безжалостного XX столетия.
Будущее человечества выглядит угрожающе. Налицо огромная рассинхронизация между познавательно-инструментальным, а также технологическим прогрессом и сущим каменным веком, каким является политическая система мира. Существование государств и границ делает невозможным преодоление последствий экологической катастрофы. Кроме того, мы живем в эпоху нарастающих национализмов шовинистического толка. Растет жажда <…> ненависти. Люди вокруг себя ищут <…> евреев, причем совсем не по благородным мотивам <…> Меня также пугает агрессивность визуальных технологий. Я называю их «пещерной жизнью электронной эпохи», в которую мало кто будет уметь читать. Все в картинках!
Станислав Лем, 1990
Не имею ничего против Сапковского, но меня это уже не трогает. Слишком поздно.
Станислав Лем, 2001
«Кто рискнул бы сказать три года назад, что Советы разлетятся в прах и пыль? — написал Лем в декабре 1991 года. — И что это произойдет вследствие путча нескольких психов, и что разлетится коммунистическая партия? Сколько у меня дома книг советологов и футурологов, предсказывавших, что Советский Союз будет второй державой мира… Если бы мне дали десятую часть их исследовательских фондов, я бы им сказал, что будет».
Лем будто забыл, что сам несколькими годами раньше на страницах парижской «Культуры» прочил Советскому Союзу долгую жизнь.
