Каким был сотрудник КГБ Владимир Путин и как российская разведка вербует агентов в наши дни. Рассказывает бывший шпион Сергей Жирнов

Сергей Жирнов в 1980-е годы был шпионом-нелегалом: КГБ завербовал его, когда он учился в МГИМО. Он учился на одном курсе с Владимиром Путиным. В начале 2000-х годов бывший разведчик попросил политическое убежище во Франции, где сейчас и живет. Фарида Курбангалеева поговорила с Жирновым о его знакомстве и конфликтах с Путиным, молодости дипломата Василия Небензи, русофильстве бывшего главы МИД Австрии Карин Кнайсль, завербованных европейских политиках и о том, что из себя представляет российская разведка за рубежом в наши дни.

«Когда военкоры начинают вещать то, что у них в голове, это может войти в клинч с позицией людей, которые их контролируют»

— Начну с вопроса о взрыве военного блогера Владлена Татарского, потому что это событие сейчас у всех на слуху. Какую версию из множества разных вы считаете приоритетной?

— Сейчас все версии рабочие. Это может быть и пацифистская, то есть антивоенная версия, и украинская. Но «пригожинская» мне кажется реальнее. В Питере [основателя ЧВК «Вагнер» Евгения] Пригожина ненавидят. Он поругался с [губернатором города Александром] Бегловым, у него плохие отношения с российскими спецслужбами, с армией, с политиками. При этом у Пригожина огромный потенциал. Гиркин (известный также как публицист Игорь Стрелков. — Republic) говорит все по делу, но у него нет никакого ресурса, он просто идеолог. А Пригожин — практик, у него есть конкретные инструменты: ФАН, «Фабрика троллей», ЧВК «Вагнер». У него есть выходы на Африку, на большие бабки.

Пригожин органичнее в путинизме, чем сам Путин. Принято считать, что Путин — это сильная рука. Но Пригожин доказал, что это не так, сильная рука — он сам: «Вот кувалда, которой мы можем убивать предателей. Но зато всех не-предателей мы обвешаем орденами и сделаем им почетные похороны». Путин только косит под урку, а Пригожин — реальный урка, который девять лет отсидел в тюряге. Пригожин реально сидит на фронте, из всех российских политиков он такой один.

И обратите внимание: когда его армии не дают боеприпасы, он уже не Путину пишет бумажку, потому что ему все телефоны отключили, а просто выходит и на камеру обращается к людям, к электорату: «Мне эти сволочи воевать не дают».

В этом смысле он абсолютный гений медийности. И поэтому люди вокруг Путина типа [секретаря Совбеза Николая] Патрушева могут хотеть его убить. Но убить его сразу нельзя, посадить нельзя, потому что получишь второго Фургала. При этом потенциал у него гораздо выше.

— А могли прицельно убрать самого Татарского, которые писал лишнее в соцсетях?

— Да, эта версия тоже рабочая. Даже до этих постов он проговорил запрещенное в микрофон в Кремле: «Всех убьем, всех ограбим». Это вещь, которую нельзя было озвучивать, потому что нарратив должен быть про дружбу народов и про то, что «мы восстанавливаем какую-то справедливость», «против нас НАТО, мы — жертва». А он говорит: «Какая мы жертва? Мы сильные, мы захватываем территории, грабим и убиваем». И в этом смысле он был очень опасным человеком. Сначала его вырастили в каком-то бото-инкубаторе, а потом он начал нести то, что лично он думает.