Peter Kneffel/dpa/Global Look Press
Каждый год в мае я веду счет дураков. Говорят, что это посредственно, говорят, что никому не интересно, говорят, что только геи и домохозяйки могут смотреть такое. Говорят вещи и похуже, и погрубей, но фекальный язык доморощенных критиков уже на периферии моего внимания, — нет смысла тратить эмоциональные силы на дурака-грубияна.
С дураками рядовыми поинтересней: в прочее время, за исключением этих майских дней, они могут казаться и умны, и компетентны, и даже сыпать мудростями, — и одного, вполне, казалось бы, легкомысленного, повода достаточно, чтобы пропал калабуховский дом.
Дурак. Обыкновенный, рядовой дурак, с которым можно соседствовать более-менее комфортно, когда знаешь, с кем имеешь дело.
Этот повод и этот способ распознавать дурака называется Eurovision Song Contest (ESC). Проводится с 1956 года. На сегодня — крупнейшее в мире вокальное первенство, раз в год собирающее на одной площадке представителей не только Европы, но и Кавказа, и Австралии. Аудитория финального состязания, ежегодно проходящего в мае, приближается уже к 200 млн. зрителей.
https://www.youtube.com/watch?v=BE2Fj0W4jP4
Претензии к «Евровидению» каждый год примерно одинаковы, — и диву даешься, с какой легкостью человек на вид разумный тиражирует глупости: и музыка плоха, и артисты не те, и уровень не такой, и толку мало. В этом году вновь победила Лорин, — во второй раз в своей биографии (первый был в 2012-м). И снова, как и в тот раз, приходится читать и слушать, что песня, продолжающая традиции европопа, неоригинальна, победы не заслужила, но чего ж ожидать от «чемпионата фриков». И на ту же мельницу льет воду факт, что эксцентрика, скорей, околомузыкальная вновь оказалась востребована. В этом году на втором месте, как букмекеры и предсказывали, стал Кяарийя (Käärijä), чудаковатый рэпер из Финляндии, с веселой нелепицей «Cha Cha Cha».
Хулить «Евровидение» считается приличным среди людей, казалось бы, приличных, — и, вынужденно им внимая, приходится делать себе заметку: с этим остолопом следует держать ухо востро, как знать, сколько еще битых чашек в том шкафу.
Правда же состоит в том, что ESC — явление уникальное. В современной мировой культуре, пожалуй, нет другого подобного события, которое с сопоставимой широтой давало бы столько пищи для размышлений не только меломанам, но и культурологам, этнографам, политологам, гендерным исследователям, да много кому еще.