Флаги ЕС перед зданием Европарламента
dpa/ Global Look Press
Этот текст вполне может удивить русскоязычного читателя, ведь разговоры в категориях империй, геополитики и исторической миссии стали настолько привычными в российском провластном дискурсе, что могут вызвать почти инстинктивное отторжение. Между тем в статье Себастьяна Хоппе, опубликованной в издании* te:ma, есть даже ссылка на работу под названием «Либеральная империя» — словосочетание, которое в ранние годы путинизма использовалось для придания экспансионистским амбициям более респектабельной формы.
Речь, конечно, не о путинской России. Речь о Евросоюзе, который Хоппе пробует описать в терминах, которые обычно связывают с империями. По его мнению, реальность нового столетия такова, что Европе необходимо искать в себе глубинные имперские структуры не только ради того, чтобы прорабатывать свое колониальное прошлое, но и для того, чтобы перестать вытеснять их из политического мышления, противопоставляя своему современному либерально-демократическому устройству. Только если Евросоюз заставит то и другое работать на общую цель, он сможет выстоять и сохранить свои ценности в разворачивающемся глобальном противостоянии.
Текст переведен на русский язык Dekoder.
В кризисные времена, особенно в период войн, не бывает недостатка в людях, которые создают большие политические нарративы. Не стали исключением современные европейские политики, интеллектуалы и комментаторы. По их мнению, нападение России на Украину — это вызов ЕС, причем не только в геополитическом и экономическом, но и в моральном смысле. Характерно, что, как и при любых прежних конфликтах со времен Второй мировой войны, оптимисты видят в том, что происходит, шанс для европейского проекта — шанс сделать следующий необходимый шаг к интеграции.
Затянувшаяся кризисная декада ЕС, которую следует отсчитывать с 2008 года, заставляет задаться вопросом: каким, собственно, должен стать этот интеграционный шаг? Метанарративы о ЕС как о миротворческом, антикризисном, экономическом или международно-правовом проекте больше не работают, скомпрометированные сначала финансовым кризисом, а затем и кризисами еврозоны, миграционным, теперь и украинским.
Но политическое сообщество идентифицируется не только через его официальные самоописания. Часто в кризисное время наружу пробивается как раз нечто прежде не высказанное, хотя и очевидное. Сначала это нечто находит выражение в концепциях, а затем воплощается в политике. Захватническая война России против Украины в очередной раз дала понять, что существует некое «политическое бессознательное», связывающее прошлое, настоящее и будущее Европы. И в нем есть отзвуки вопросов об имперском прошлом старой Европы — о «правильном» европейском порядке и о пределах собственной модели власти.
Память о европейских империях предстает в новом свете и требует новых современных ответов — как минимум, с момента расширения ЕС на восток в 2004 году, Евромайдана 2013–2014 годов в Киеве, а сейчас и в связи с войной против Украины, начатой Россией в 2022 году. Должен ли ЕС теперь стать империей? Или, может быть, Евросоюз империей всегда и оставался? И может ли он ей быть в принципе?
