Дети, освобожденные из Освенцима
Wikipedia.org
Человек — «жестокое животное». Этот радикальный тезис является отправной точкой дискурсивной истории жестокости. В своей книге, вышедшей в издательстве «АСТ», ученый-культуролог Вольфганг Мюллер-Функ определяет жестокость как часть цивилизационного процесса и предлагает свой взгляд на этот душераздирающий аспект человеческой эволюции, который ускользает от обычных описаний.
Жестокость как следствие культурализации
Тезис о том, что жестокость является следствием самовоспитания, может вызвать сильное раздражение. Он противоречит идее изначального насилия, заложенной в человеке, а также — и это главное в книге — представляет последнее как сомнительный результат культурного прогресса. Впервые в своей истории абстракция под названием «человечество» установила и организовала власть и насилие в больших масштабах и на длительный срок в форме мировых «высокоразвитых культур». Их артефакты и культурные техники господства указывают на механизмы, которые Энафф считает характерными для культурного, владеющего техникой и языком, жестокого животного, то есть для человека. Неслучайно немецкий философ и теоретик культуры Вальтер Беньямин, которому были одинаково чужды классическая идея прогресса и ее биологическое дополнение — стандартная теория эволюции, обратил внимание на этот варварский аспект культуры. «Варварство» всегда проявляется там, где дело идет о триумфе и господстве:
Любой побеждавший до сего дня — среди марширующих в триумфальном шествии, в котором господствующие сегодня попирают лежащих сегодня на земле. Согласно давнему и ненарушаемому обычаю, добычу тоже несут в триумфальном шествии. Добычу именуют культурными ценностями. […] Не бывает документа культуры, который не был бы в то же время документом варварства.
Жестокость — это тот момент, когда другой становится добычей и вместе с тем демонстрационным образцом, фетишем абсолютной власти или даже полного подчинения. В этом контексте нельзя не отметить, что западная культура охотно открывала искусственную жестокость в иных, восточных культурах — одно из положений критического дискурса об ориентализме, разработанного американским литературоведом Эдвардом Вади Саидом. Мы находим соответствующие примеры в «Лекциях по философии истории» Гегеля (который, в числе прочего, ссылается на Геродота), в уже упомянутом романе Флобера и в работе австрийского и британского писателя Элиаса Канетти «Масса и власть». Когда Канетти обращается к образу ничем не ограниченного властителя, он говорит в основном о мусульманских правителях. Это может быть связано с известной потребностью в пространственно-временном отчуждении, которое открывает возможности для рефлексии, делая понятным свое через взгляд на чужое. Так, Канетти последовательно избегает любых упоминаний о европейских диктаторах XX века и тем не менее предполагает, что его выводы об иных культурных мирах могут быть применены и к его собственному. В то же время вторая часть исследования Канетти, посвященная власти и правителю, вызывает у нас тревожное ощущение из-за характерного ориентализма, который всегда находит утонченное насилие в других культурах, не замечая его в своей собственной.
У антрополога Брайана Фергюсона есть довольно интересная теория – человек не является жестоким от природы и среди доисторических людей войны практически не происходили, они возникли позже, в результате усложнения социальной структуры. Археологические раскопки подтверждают такую теорию. Хотя, конечно, есть и исследователи, которые стоят на позиции естественной жестокости человека, однако их труды основаны на выборочных свидетельствах, тогда как теория Фергюсона – на общей статистике вообще всех археологических и антропологических свидетельств.
Жестокость, особенно массовая, действительно могла быть побуждена в результате развития культур. Однако немного не тем образом, как вы можете посчитать. Люди не становятся жестокими лишь из-за другой социальной среды или пропаганды. Большинство людей обладает довольно сильным вариантом механизма ингибирования насилия. И как демонстрируют актуальные исследования, способными на совершение насилия, жестокими и психопатичными в результате влияния среды становятся только те индивиды, у которых уже есть какие-то генетические и нейрофизиологические предрасположенности к этому, т. е. индивиды с ослабленным механизмом ингибирования насилия. Кстати, биохакеры из одного Open Source проекта проводят опыты на животных и уже нашли немало лекарственных препаратов, способных усиливать данный механизм (https://antiviolence.io/ru/antiaggressive_experiment).
Но культуры позволили собирать таких индивидов, в плане насилия чувствительных и податливых внешнему влиянию, в организованные армии. Собственно, если посмотреть на обзор археологических раскопок от Гомез в материале о филогенетических корнях насилия, многие случаи массовых убийств относятся именно к деятельности организованных армий. Это же можно сказать и о 20 веке – большинство людей погибло в результате мировых войн и геноцидов. И самыми активными участниками было меньшинство людей. Как выяснили военные исследователи, опираясь на данные по Второй Мировой войне, только 2% солдат способны легко убивать. И задачей культуры, пропагандирующей жестокость, скорее является замотивировать эти 2% к убийствам, а не сделать убийцами всех, что по психологическим причинам невозможно.
Именно эти 2% индивидов и более склонны к тому, чтобы занять власть над другими людьми. Она, как правило, принадлежит худшим представителям общества, и её приказы тоже исполняют худшие. И чем более психопатичных индивидов мы имеем у власти, тем сильнее они будут пытаться сохранить свою власть насилием, так как для них подобный инструмент является вполне себе нормальным и приемлемым. Заботят ли этих людей последствия такого? Вряд ли, учитывая результаты многих исследований, по которым психопатичным индивидам свойственно терять из виду какие-то важные детали в преследовании своих целей. Они часто стремятся к получению краткосрочных выгод, упуская долгосрочные результаты.
От подобных индивидов все проблемы с насилием и жестокостью, а точнее от присущего им расстройства, которое ведёт к ослаблению ингибирования насилия и связанных с этим чувств, таких как эмпатия и чувство вины. А расстройство нуждается в терапии!