Как государство выбирает, кого репрессировать, и почему в путинском режиме столько жестокости. Интервью с Сергеем Давидисом («Мемориал»)

Полномасштабное вторжение в Украину дало импульс для антивоенных и антиправительственных протестов в России, но одновременно послужило толчком для роста репрессий. Если до начала «большой войны» счет политзаключенных шел на десятки, то сейчас в списках правозащитного общества «Мемориал» сотни фамилий. За решетку попадают не только политики, журналисты и активисты, но и рядовые граждане, которые осмелились публично осудить политику путинского режима. Руководитель проекта «Поддержка политзаключенных. Мемориал» Сергей Давидис рассказал Фариде Курбангалеевой, кто был первым политзеком путинской эпохи, у кого больше шансов попасть под репрессивный каток, зачем государству колонии за Полярным кругом и может ли возродиться ГУЛАГ.

— Вы написали в ФБ, что колонии в поселке Харп Ямало-Ненецкого АО, куда поместили Алексея Навального, вообще не должно быть. Почему именно ее?

— Про нее зашла речь потому что туда посадили Навального, а до этого там сидели Олег Сенцов и Платон Лебедев, и понятно, что она привлекала к себе внимание. Но это лишний повод вспомнить, что дело не только и не столько в политзаключенных, которых вообще не должно быть ни в каких колониях — ни в хороших, ни в плохих. А в том, что колония вообще не должна существовать в таком неприспособленном для жизни месте, добраться до которого исключительно сложно. В определенный сезон туда вообще не попасть, если только адвокат не закажет частный вертолет.

Все это лишено всякого смысла, кроме смысла причинения дополнительных избыточных страданий заключенным и затруднения реализации их прав. Это противоречит и базовым принципам права, и букве российского закона.

— Но ведь эта колония была построена в сталинском СССР, где никакой адвокат на вертолете вообще не предусматривался, а заключенные были расходным материалом.

— Естественно. Но она была построена там как раз потому, что Советский Союз не был склонен к пустой трате денег. Для него система ГУЛАГ была экономическим инструментом. Колонии строили там, где добывали золото, уран. И эта колония была построена для строительства железной дороги вдоль Северного Ледовитого океана. Это одна из знаменитых сталинских строек, которая после его смерти была заброшена. Это действительно наследие сталинского времени.

Но государство продолжает тратить на нее деньги, создавая серьезные проблемы не только для заключенных, но и для тех, кто живет в самом поселке Харп — это около 5000 человек. Любые продукты питания становятся там «золотыми», потому что их надо возить исключительно кривыми путями. Государство должно было бы обеспечить возможность переселения этих людей, но для этого «градообразующее предприятие» надо либо закрыть, либо куда-то перенести.

Сейчас для этого самое подходящее время, потому что из-за войны колонии опустели. В последние годы количество политзаключенных в России росло, а вообще заключенных в системе ФСИН — сокращалось. На фоне эпопеи с вербовкой на войну и помилованием их стало еще меньше. И такое количество колоний в России просто не нужно. Речь идет не о том, чтобы перенести их на берег Черного моря, но в той же Сибири полно мест, которые обладают гораздо большей транспортной доступностью.

Но я уверен, что сам факт того, что туда посылали и Лебедева, Сенцова, а теперь Навального, говорит о том, что государству хочется иметь такую удаленную колонию. Как я уже говорил, это способ причинения особенных страданий. Ольга Романова рассказывала со слов заключенных, что там за нарушения весь отряд поливают водой из брандспойта. А степень изоляции затрудняет какой бы то ни было объективный внешний контроль. Так что это некая характеристика постсоветской власти, и в первую очередь власти Владимира Путина. Можно говорить, что в 1990-е не было денег, но у Путина денег много. И мы видим, на что он решил их потратить. Совсем не на то, чтобы изменить систему к лучшему.

Сергей Давидис

Предоставлено Сергеем Давидисом

— Чтобы поощрять государственный садизм?

— Наверное, можно и так сказать. Государство сейчас насаждает архаику жестокости. Разговоры о смертной казни тоже не случайны. Архаика высказывания «око за око, зуб за зуб» внедряется в сознание российского общества. Там боролись и борются конкурирующие идеи — идея прав человека и первобытная жестокость права сильного, «кто сильнее, тот и прав». И за 20 с лишним лет путинского правления было сделано все для того, чтобы запрос на гуманность, на права человека в обществе всячески затоптать, а запрос на жестокость, месть и неуважение к правам человека, наоборот, взрастить.

Вне сомнения, что в головах у людей, которые рулят страной, всяких путиных, патрушевых и прочих людоедов, тоже есть установка, что врага надо мучить в тюрьме: чтобы его ела мошка, чтобы ему было как можно хуже. Не просто лишить свободы, а именно сгноить.

И к сожалению, тут имеется некоторая целостность части российского общества и усилий российской власти. Когда я написал об этом в соцсетях, многие люди говорили: «Ха-ха, значит, надо колонию перенести в Сочи? Заключенные должны страдать!» Люди, к сожалению, плохо понимают смысл уголовного наказания. Это не страдание как таковое, это превенция и перевоспитание человека. Месть не является его целью.

— Может быть, Путин хочет возродить ГУЛАГ?