Бесследное исчезновение в Югославии двух сотрудников Гостелерадио СССР Виктора Ногина и Геннадия Куринного — одна из самых загадочных и трагических историй в советской и российской журналистике. 1 сентября 1991 года они выехали на служебном автомобиле из Белграда в Загреб на съёмки репортажа для программы «Время». В начале гражданской войны в Югославии они были единственными советскими журналистами, кто делал репортажи с места событий по обе стороны линии фронта. С тех пор их больше никогда не видели.
Перечитываю, смотрю на старые газетные вырезки, и как будто всё это из другой жизни. Что-то уже забылось и стерлось из памяти, но многое ещё помнится до мельчайших нюансов, звуков и молекул запахов.
Дело было бабьим летом 1991-го, поехал я с тремя товарищами читать лекции в сейсмоопасных районах на юге страны об опасностях землетрясений. Мы к тому времени уже были спасателями с реальным опытом работы и могли рассказать много полезного. По крайней мере, такую версию изложили своим близким перед командировкой.
Там, на «Юге», о нас много писали в газетах, говорили по радио и телевидению. На наше счастье эти новости и газеты не доходили до Москвы, а об интернете тогда еще никто не знал. Почему счастье? Представьте, когда вашим родным приходит известие, что «лекторы» пропали без вести: похищены боевиками ZNG где-то на хорватском фронте или находятся в «фашистских застенках»…
Предисловие, или сговор на трубе
Это была первая международная операция только что созданного ведомства — ГКЧС (Государственного комитета Российской Федерации по чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий — впоследствии МЧС), но на официальном сайте и в учебниках ведомства Вы точно не найдете упоминаний о ней. И даже следственные группы, которые позднее работали по этой теме, насколько я понимаю, не получили доступ к нашим материалам. Подробности этой истории были засекречены, а потом забыты. А, может быть, и просто уничтожили наши материалы в целях «политической целесообразности»… Всё началось в середине сентября 1991-го, во время проведения уникальной операции по ликвидации аварии на Уфимском НПЗ. Спасали столицу Башкирии от техногенной катастрофы. В случае неудачи могли погибнуть сотни тысяч людей. Позднее, когда всё благополучно завершилось, эта спасательная операция была занесена в Книгу рекордов Гиннесса. Прячась на стометровой высоте от ветра и периодически падающих сверху обломков надломленной гигантской железобетонной трубы, дамокловым мечом нависшей над нефтеперерабатывающим комплексом, ожидали очередного подвоза взрывчатки (тротил привезли, а пластид где-то задерживался). Перекур затянулся, впрочем, из нас троих курил только «Дед» (Андрей Терентьев). Не отрываясь от созерцания замершего из-за аварии завода с бесчисленными резервуарами опасных веществ, он вдруг сделал вбрасывание: «Новости про наших журналистов в Югославии слышали? Пропали без вести. Война там суровая началась, никто их, кажется, не ищет. Ну, что, мужики — может мы?..»
А почему не удалось отследить конечное место, куда трактор отволок сгоревшую машину? След волочения затерялся или что-то ещё?
Пытались. Поначалу хорошо видимый след обрывался в поле. Но когда хотели пройти дальше в направлении реки началась непонятная стрельба и местные сопровождающие категорически отказались идти дальше. Решили найти местного тракториста, но тот подался в ополчение и связи с ним не было.
Но впоследствии, когда через несколько лет там работала следственная группа Владимира Мукусева, удалось установить, что тракторист не только участвовал в сокрытии следов преступления, но и был свидетелем расстрела на дороге.
"Одному из бойцов, местному трактористу, приказали оттащить остов сожженного «опеля» вместе с останками убитых за несколько километров, к деревне Кукуризаре, стоящей на небольшой реке. Затем с помощью соседа, у которого был грузовик с маленьким подъемным краном, Зоран Прлина (так звали тракториста) столкнул обгоревшую машину в воду".
Из книги Владимира Мукусева "Не стреляйте, мы ваши братья!" (стр.78)
Вероятно, след обрывался в месте, где затаскивали остов сгоревшей машины на грузовик.
Как потом выяснилось, остов машины они утопили плохо - речка там неглубокая - и позднее, когда начала работать следственная группа, решили его извлечь и спрятать (закопать) в другом месте. Об всём этом подробно можно прочитать в той же книге....
Спасибо, с нетерпением буду ждать продолжения!
Помню, брат рассказывал, что один-единственный раз в деле , с которым периодически семью знакомили, мелькнул какой-то протокол секретный -- кажется, про обнаруженную машину, -- на котором дата не совпадала с общеизвестной датой, когда машину нашел журналист Сергей Грызунов. И брат тогда очень удивился, но мобильников с камерами еще не существовало, как-то зафиксировать это он не мог, а в дальнейшем эта бумажка из дела пропала. Мы так до сих пор и не знаем, что это было.
Ну и ситуация с останками, конечно, остается мутной. Есть ощущение, что их нашли (уж не знаю, какая там группа и под какой крышей, памятуя о месте работы Ногина) и быстро вывезли на Родину, все засекретив. Но это такое очень субъективное, конечно.
Может быть, у вас есть хоть какие-то соображения на эту тему?
Добрый день, Мария!
Когда несколько лет назад встречался с Иваном, то рассказал всё, что помнил на тот момент. Сейчас, когда готовил этот материал, всплыли в памяти разные забытые нюансы.
Завтра будет опубликовано заключительная часть моих воспоминаний и я попробую ответить на Ваши вопросы. Хотя, у меня самого вопросов больше, чем ответов...
О, так вы встречались, здорово!
Тогда просто пишите, что помните, это в любом случае такое интересное чтение! А по всей истории можно прямо снимать детективный сериал с открытым концом, ведь вопросов до сих пор много, и останков нет.
Все, что можем, -- ездить в Костайницу к камню.
Спасибо вам за память!
Огромное спасибо! Я и не думал, что вы тот самый Мельник, который участвовал в поисках, жду продолжения с нетерпением. В свое время интересовался судьбой журналистов, даже посетил место их гибели. А Костайница очень красивое место, но до сих пор не оправившееся от той войны - раны и следы повсюду.
Благодарю, Дмитрий за искренний интерес к этой теме. Если не секрет - с чем он связан?
Да, не только Костайница хороша, но и практически вся Югославия. И тем жестче был диссонанс этой окружающей красоты с кровавым безумием начала 90-х.