«Интересно, сколько продлится медовый месяц?». Карикатура американца Клиффорда Берримена на пакт Молотова — Риббентропа, октябрь 1939
Изображение: Wikipedia / «The Washington Star», октябрь 1939
Сыграем в классическую игру — угадайте политика по цитате. «Без всяких сомнений, можно с полным основанием осудить пакт Молотова — Риббентропа, заключенный в августе 1939 года. […] Сегодня мы понимаем, что любая форма сговора с нацистским режимом была неприемлема с моральной точки зрения и не имела никаких перспектив с точки зрения практической реализации». Нет, это не Владимир Кара-Мурза, не Михаил Ходорковский и не Илья Яшин. Это выдержка из статьи «Страницы истории — повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнёрства?», вышедшей пятнадцать лет назад за подписью Владимира Путина (в 2009 — премьер-министра РФ).
Статьи, что характерно, написанной не для «Известий» или «Российской газеты». Та публикация вышла в польском издании Gazeta Wyborcza. Да, ещё сравнительно недавно считалось нормой, когда европейские издания публиковали у себя официальных лиц Кремля. Конечно, антитоталитарный порыв автора не стоит переоценивать. Между строк «Страниц истории…» уже проскакивали апелляции к тяжёлому международному положению СССР в 1939 году и сетования на нерешительный и лицемерный Запад, сдавший Гитлеру Австрию с Чехословакией.
Спустя годы Путин в вопросе пакта Молотова — Риббентропа перешёл к плохо скрытому оправданию сталинского решения. Туманные рассуждения о «примирении и партнёрстве» сменились более привычным для спикера хамством. «Ставить на одну доску Советский Союз и фашистскую Германию — это верх цинизма. Люди, значит, не знают историю, читать и писать не умеют. Пусть почитают документы того времени». Это, между прочим, ещё лишь 2019 год — уже посткрымский, хоть и ещё довоенный.
Но сам совет знать историю и читать документы отметать не стоит. Вооружившись им, попробуем понять, что же случилось в Москве ровно 85 лет назад.
Непредотвращённая война и неполученный выигрыш
Вторая мировая унесла жизни свыше 60 миллионов человек, живших на всех обитаемых континентах планеты. Казалось бы, высокопоставленные политики из развязавшего войну агрессивного блока — последняя категория погибших, достойная человеческого сочувствия. Однако и здесь есть исключения.
В январе 1944 года в одной из камер веронской крепости Кастельвеккио пережитое вспоминал 40-летний Галеаццо Чиано. Некогда глава МИД Италии, один из первых людей при фашистском правлении, зять лично Бенито Муссолини. Рассказывали, будто экс-министр до последнего уповал на милосердие родственника и не верил в смертный приговор для себя.
Британский премьер Невилл Чемберлен, французский премьер Эдуар Даладье, Адольф Гитлер, Бенито Муссолини и Галеаццо Чиано (слева направо) в Мюнхене, 29 сентября 1938 года
Фото: Bundesarchiv, Bild 183-R69173 / CC-BY-SA 3.0
Между тем, Чиано было за что переживать. Шестью месяцами ранее он стоял за успешным переворотом против любимого тестя. Италия тогда избавилась от фашистского правительства и вышла из альянса с Германией — правда, наполовину. В сентябре 1943 немецкие войска установили на севере страны марионеточный режим во главе с отбитым у врага Муссолини. И буквально тут же ему в объятия — по собственной глупости — попал Чиано, немедленно помещённый под арест. Легкомысленный зять дуче мог оправдаться лишь одним:
