Иран — главный военный и политический союзник России последних лет. Обе страны участвовали в гражданской войне в Сирии, защищая режим Башара Асада, а с первых дней полномасштабного вторжения в Украину Иран оказывает России помощь в вербовке наемников и поставляет оружие. В конце ноября в издательстве Individuum вышла книга «Всем Иран». Ее автор — журналист, политический аналитик, автор телеграм-канала «Дежурный по Ирану» Никита Смагин, несколько лет проживший в исламской республике. С разрешения издательства Republic-Weekly публикует фрагмент главы «Россия: от любви до ненависти», посвященной дипломатическим и человеческим отношениям Ирана и России.

В 2000-е Россия скорее смотрела на Иран как на разменную монету в отношениях с Западом. Заигрывая с Тегераном, можно было давить на США и Европу. Но примерно к середине 2010-х на фоне ухудшения отношений с западными странами Иран приобрел важное самостоятельное значение во внешней политике России, и Москва выбрала курс на реальное сближение. На этой волне в 2015 году началась российская операция в Сирии, и Тегеран с Москвой оказались «в одном окопе».

Новые рубежи сотрудничества открылись после начала полномасштабных боевых действий в Украине в 2022 году. Иранские беспилотники оказались востребованы Москвой, а российские военные впервые в истории превратились для Ирана из учителей и инструкторов в учеников. Тегеран, в свою очередь, получил беспрецедентную возможность для «обкатки» своих дронов в условиях интенсивного современного конфликта, когда им противостоят современные средства ПВО, включая западные.

При этом политики и дипломаты обеих стран не то чтобы в восторге от этого сближения.

Иранцы с недоверием относятся к России, по-прежнему считая ее агрессивной силой, способной покуситься на их суверенитет.

Кроме того, часть иранских политиков, мечтающих о сближении с Европой, видят в Москве очевидное препятствие на пути возрождения отношений с Западом. Что касается представителей России, им откровенно чужды и непонятны устремления шиитского Ирана. Экспорт Исламской революции, который по-прежнему прописан во внешнеполитической доктрине государства, имеет мало общего с устремлениями Москвы — даже несмотря на то, что во взаимодействии с Россией иранцы эту тему не педалируют.