Изображение, созданное ИИ
grok / x.com
Германия была образцом экономического процветания и политической стабильности. Но сейчас она переживает кризис. Экономика страны идет на спад, ее ведущие отрасли испытывают трудности, разрастается проблема миграции. Неспособность правительства справиться с этими проблемами привела к всеобщему разочарованию и падению общественной поддержки. «Германии, которую мы знали, больше нет», — пишет немецкая журналистка Анна Зауэрбрай. Публикуем ее статью в The New York Times на русском языке.
Когда я недавно арендовала машину в Лас-Вегасе — я была в Америке, чтобы освещать выборы, — сотрудник проката настаивал на том, чтобы «улучшить» мой выбор до BMW. «Чтобы вы чувствовали себя как дома», — сказал он, посмотрев на мои немецкие водительские права и улыбнувшись. Я взяла ключи и сделала мысленную заметку: за пределами Германии Германия все еще остается неизменной.
Я часто замечаю это, когда путешествую. За пределами Германии она все еще считается страной автомобилей с процветающей экономикой. За пределами Германии она все еще воспринимается как богатая страна, где все ездят на BMW или чем-то подобном. За пределами Германии она все еще кажется страной порядка, приятным местом как в политическом, так и в социальном плане. Я улыбнулась сотруднику в ответ. Но внутри я поморщилась.
Потому что в самой Германии она больше не ощущается как Германия.
16 декабря канцлер Олаф Шольц потерял вотум доверия в Бундестаге, парламенте Германии, что официально завершило его правление. Это была формальность: трехпартийная коалиция распалась еще в начале ноября, когда Шольц уволил министра финансов Кристиана Линднера, что привело к выходу Свободной демократической партии из коалиции. В результате Шольц, представитель Социал-демократической партии, оказался в меньшинстве вместе с «зелеными». Вместо того, чтобы продолжать работать в таком формате, он решил назначить досрочные выборы, которые состоятся 23 февраля. Вотум недоверия стал последним шагом в этой ситуации.
На первый взгляд, история распада правительства выглядит как довольно скучный политический триллер в духе «Карточного домика», сосредоточенный на бюджетных спорах. Однако за этой суетой скрывается экзистенциальный кризис. Экономически процветающая, социально сплоченная и политически стабильная Германия исчезла. А это правительство, раздираемое идеологическими противоречиями и потрясенное внешними ударами, оказалось неспособным справиться с ситуацией. Как мы к этому пришли?
