Одно из самых страшных слов в словаре любого языка — это «геноцид», то есть целенаправленное, осознанное истребление населения. Это слово вписано в учебники истории, его используют в своих целях политики и пропаганда, это слово знают все. Термин «урбицид» знают немногие. Но он существует с 1960-х годов и буквально переводится с латыни как «насилие над городом». Специально для Republic-Weekly Виктор Вилисов объясняет, почему урбицид — это не просто насилие, а насилие осознанное и политическое. К которому нельзя относиться снисходительно.
Есть геноцид, а есть урбицид. Уничтожение городов и домов как особое политическое насилие
Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом Проект «Republic» либо касается деятельности иностранного агента Проект «Republic»
Ох уж эти левые интеллектуалы от социальных наук! Создающие собственные миры и потом в них же обитающие, уговаривающие других что это и есть реальность. Люди, теории которых не требуют эмпирических доказательств, в принципе не требуют какого то соотношения с реальностью, единственный критерий качества которых является одобрение товарищей по партии, то есть других таких же интеллектуалов. Вот - напридумывали мы терминов: урбицид, пространствоцид, идентицид (так и хочется тут что-то грубое добавить) и напяливаем их, как получится на реальность. Лондон,Дрезден, Нагасаки, Газа, Мариуполь, Мостар - какая разница, какие нюансы. Кто там кого бомбит, зачем, какая тактика и стратегия, какие особенности конфликта, какие интересы у сторон; наплевать, все это плохая и ужасная война, у нас леваков-интеллектуалов есть по этому поводу важные смыслы.
Смыслы эти существуют правда в основном в голове всех этих писателей-философов-антропологов. Оказывается, именно вот эти придуманные уважаемыми мыслителями смыслы, например является причиной политики Израиля на западном берегу! То есть никакой предыстории нет, нет векового конфликта, нет исламистов, нет множество нюансов. Нет, в конце концов соображений безопасности Израиля, которые может и являются аморальным, но к никаким "цидам" отношения очевидно не имеют. Так и пишет - "Поэтому Израиль использует практику фрагментации на территории Палестины...". Поражает безаппеляционность - "Поэтому". А потом еще цитата из другого левого издания. Ну да, им, этим светочам человечества известны подлинные причины.
Человек рассказывает про общечеловеческое явление и при этом непропорциональное количество раз упоминает один, сравнительно, по своим масштабам небольшой конфликт, цитируя при этом как истину сомнительные и однобокие данные (опять же из левых изданий) про этот конфликт . У этого господина, как и у многих его сотоварищей ярко выраженная, не то что бы политическая позиция, а именно мировоззрение. Само по себе не грех если ты придумал себе какую нибудь сказку и через нее смотришь на мир, ходи себе на митинги queers for palestine на здоровье. Но если ты прикрываешь свои идеологические фантазии псевдонаукой, если твои утверждения претендуют на то чтобы иметь какой нибудь смысл для других то ты уже переходишь в ранг политических агитаторов, комиссаров можно сказать. Более того, транслируя эти свои идеи ты не просто словоблудишь, но и даешь все новым поколениям "угнетенных" дураков "научные" обоснования для священной борьбы против неких угнетателей. Правда, обычно словоблуды сами не воюют, предпочитая носить белое пальто, попивать кофе в университетском кафе тихого западного города и небрежно бросать ироничные упреки в адрес "единственной демократии на ближнем востоке".
Спасибо за систематизацию! У меня перед глазами пример Нарвы, которую советская власть превратила из классического европейского города в советское панельное поле. И других городов Эстонии, которым размывали идентичность другими способами.
1. Практика со времён доантичности - завоёванный город сравнивается с землёй, а земля посыпается солью, чтобы ничего не росло. Такая операция требует значительных затрат, но всё равно проводится, поскольку имеет и практическое, и символическое значение.
2. Граница между урбицидом и развитием города достаточно зыбкая. Моя родная подмосковная деревня сначала к 1917 г. начала превращаться в дачный посёлок - уже ключевое изменение структуры обитания. Потом в начале 1960-х вошла в состав Москвы и постепенно была полностью снесена и застроена большими домами. Сейчас только по деревьям с трудом восстанавливаю, где стояли дома, в которые я заходил. Для меня (и остальных жителей) это можно назвать урбицидом.
3. История про Старый мост сразу вызывает в памяти "Мост на Дрине" Иво Андрича. Никто не хочет специально разрушать мост, но на одном берегу одни, на другом - другие, одни минируют мост на всякий случай, другие стреляют не специально по мосту, и случайный снаряд разрывает город пополам. Не думаю, что артиллеристы в Украине намеренно стреляют по гражданским целям, но война - это всегда разрушение.
В Украине нет городов, а в Москве нет GPS. Похожие вещи, да