Промоакция от компании Amazon перед выходом сериала «Человек в высоком замке». Шоу эксплуатирует популярный сюжет альтернативной истории: США проигрывают Вторую мировую и принимают нацистские порядки. Нью-Йорк, ноябрь 2015
Фото: i.guim.co.uk
Возвращение Дональда Трампа в кресло главы Соединённых Штатов ожидаемо дало вторую жизнь пересудам восьмилетней давности — не установит ли экстравагантный политик своё диктаторское правление? Агрессивная риторика Трампа, его открытое пренебрежение к правовым нормам и оголтелый настрой его электорального ядра вполне даёт почву для таких разговоров. В конце концов, 47-й президент США сам будто раззадорил критиков чередой исполнительных указов, выдержанных в духе правого популизма.
На этом фоне многозначительно читается вышедшая на днях в журнале The Atlantic статья историка Тимоти В. Райбака «Как Гитлер уничтожил демократию за 53 дня. Пошаговый исторический разбор». Действительно, аналогия будто напрашивается сама собой, да и фантазия насчёт установления в США (около)фашистского режима выглядит соблазнительной именно в своём ужасе. Недаром к ней регулярно обращаются в масс-культе: пара ошибок в высшем руководстве, иная развязка известных нам событий, инертность большинства — и вот американцы всей страной послушно надевают повязки со свастикой и идут сторожить концлагеря.
Однако одно дело податливость человеческой природы, и совсем другое — сложившиеся социально-экономические и политические институты. В США они функционируют десятилетиями, а вот в веймарской Германии — агонизировали ещё до захвата власти нацистской партией. Так что говорить об уничтожении первой немецкой демократии за 53 дня лично Гитлером не совсем корректно; скорее, фюрер НСДАП просто добил умирающего. Какие пять обстоятельств помогли ему добиться цели?
Фактор № 1: страна в экономической катастрофе
Сейчас в США даже консервативные наблюдатели сходятся — экономически президентство Джо Байдена выдалось вполне удачным. Демократ оставил преемнику инфляцию ниже 3%, безработицу чуть выше 4% и реальный рост ВВП в 11% за четыре года. Да, при желании критики могут придраться к ставшему мемом госдолгу Соединённых Штатов или дежурно посетовать: мол, бедные стали беднее, а богатые — богаче. Но упрекнуть предыдущую администрацию в развале экономики могут разве что самые фанатики от трампизма.
Немецкие солдаты раздают безработным жителям горячий обед, 1931 год
Фото: Bundesarchiv, Bild 183-T0706–501
А вот 95 лет назад в Германии нацистам особо и не требовалось в чём-либо упрекать действующее правительство Веймарской республики — все и так всё видели своими глазами. На рубеже 1920-х и 1930-х годов экономика страны рухнула на самое дно. С 1929 по 1932 промышленное производство сократилось на 40%, а безработные мужчины вместе с домочадцами составляли, по разным подсчётам, от одной пятой до трети населения страны. В крупнейших городах страны счёт безработным шёл на десятки тысяч, а конкретно в Берлине их было больше полумиллиона.
«Мой отец — безработный, уже больше трёх лет. Мы раньше верили, что когда‑нибудь отец найдёт себе новое место, но сейчас даже мы, дети, потеряли всякую надежду»
— из сочинения 14-летней германской школьницы, 1932 год (цитируется согласно учёной-историку Рут Вайланд)
Идеальный экономический шторм накрыл жизни миллионов немцев. Вслед за банкротством банков закрывались заводы и фабрики. Государство, вынужденное экономить на всём, урезало зарплаты госслужащим и сокращало их штаты. Обнищавшие горожане стали банально меньше есть — следовательно, разорялись и фермеры, у которых стало некому покупать плоды их труда.
Происходившее глубоко шокировало граждан, заставляя их пересматривать устоявшиеся представления о добре и зле, верном и неправильном. В конце концов, совсем недавно немцы с честью выстояли в тяжёлые годы после проигранной мировой войны, вернулись к мирному труду, успели достичь кое-каких успехов —
а теперь все достижения испарились невесть куда.
Объяснялась катастрофа очень просто. Относительное восстановление Веймарской республики в середине 1920-х годов зиждилось на американских кредитах и американском же спросе на немецкие товары. А с началом Великой депрессии США стали спешно выводить свои капиталы из Европы — и едва набравшая ход германская экономика пострадала от процесса куда сильнее, чем те же Франция или Великобритания. Да ещё работавшее в 1930–1932 годах консервативное правительство Генриха Брюнинга сознательно взяло курс на жёсткую экономию, чем в моменте усугубило тяготы для своих сограждан.
Одноногий ветеран мировой войны просит милостыню на берлинской улице, 1920-е годы
Фото: Bundesarchiv, Bild 146–1972–062–01
В таких условиях массовое сознание охотно принимало идеи о фундаментальной порочности своего ещё сравнительно нового государства; демократическую республику в Германии провозгласили сразу после поражения в Первой мировой, 9 ноября 1918. Всё больше граждан склонялось, что стране нужна принципиально иная власть — в современных США похожие тренды если и есть, то близко не носят «поздневеймарского» размаха.
