Владимир Путин и Эмманюэль Макрон, встреча в Кремле, 7 февраля 2022 года

Владимир Путин и Эмманюэль Макрон, встреча в Кремле, 7 февраля 2022 года

Kremlin Pool/via Global Look Press

С начала месяца президент Франции Эмманюэль Макрон сделал несколько достаточно резких заявлений в адрес России. Так, в обращении к гражданам 5 марта он утверждал, что «Россия превратилась в настоящий момент и на годы вперед в угрозу для Франции и для Европы». Далее он призвал быть готовым к конфликтам и провокациям со стороны Москвы, работать над созданием автономной системы европейской безопасности и, в частности, сообщил о своем решении «открыть стратегические дебаты о защите наших европейских союзников с помощью французского ядерного сдерживания». В другом выступлении, 15 марта, рассуждая о возможном размещении в Украине европейских военных в качестве гарантии перемирия, президент Франции сказал, что «если Украина попросит о присутствии сил союзников на своей территории, то никто не будет спрашивать согласия России», поскольку это относится к «суверенному праву Украины».

Конечно, эти декларации не прошли незамеченными в Москве. Как нередко бывает, официальные представители режима Путина предпочли не отвечать по существу, а обратиться к историческим аналогиям. Министр иностранных дел России Сергей Лавров произнес загадочную фразу: «В отличие от своих предшественников, которые тоже хотели с Россией воевать, — Наполеона, Гитлера, — господин Макрон не очень изящно поступает». А президент Путин посетовал, что «до сих пор кому-то неймётся, есть еще люди, которые хотят вернуться к временам Наполеона, забывая, чем это закончилось».

Давно известно, что в своей публичной риторике Кремль старается опираться не на актуальное международное право и действующие договоры, а на некую историческую справедливость, подкрепленную произвольно выбранными примерами. Между тем, очевидно, что сравнения далеко отстоящих друг от друга эпох — достаточно праздное занятие, которое не должно выходить за рамки игры ума и, тем более, служить основанием для политических решений. Руководители государств и простые люди 200 лет назад имели совершенно иные ценности и мотивации для своих поступков, чем наши современники.

Тем не менее, подобные манипуляции с историей имеют относительный успех, в частности, в сегодняшней России, где не только министр иностранных дел, но и многие граждане искренне убеждены, что Европа всегда нападала на Россию, и перечисляют главных зачинщиков, Наполеона и Гитлера, через запятую, как будто между ними есть что-то общее.

Отвечая на упреки из Москвы, Эмманюэль Макрон тоже не обошелся без исторических аналогий: «Наполеон проводил завоевания. Единственная имперская держава, которую я вижу сегодня в Европе, называется Россия». Раз уж эта полемика случилась, было бы полезно разобраться, насколько упоминание Наполеона уместно в контексте взаимоотношений России и Франции, а также политики президента Макрона.