Николай Овчинников
Не так давно в нашей постоянной рубрике «Воскресная проповедь» музыкант и продюсер Василий Зоркий написал программный текст о том, как различные российские музыканты реагируют на войну в Украине, и объяснил, что с этой реакцией не так. Если коротко, то Зоркий считает, что уехавшие слишком зациклены на себе, выставляя себя жертвами и игнорируя проблемы украинцев, а оставшиеся просто молчат, чтобы не дай бог ничего не нарушить. Музыкальный журналист Николай Овчинников промолчать не смог — и написал Василию Зоркому ответ.
Не реагируют, не так реагируют, не о том говорят — этот набор претензий к любому россиянину, прежде всего социально и политически активному, я наблюдаю постоянно не только в последние три с половиной года, а последние лет десять, а то и все пятнадцать. Война в Украине всех только ожесточила.
На все эти претензии есть краткий эмоциональный ответ — мы слишком многого требуем от людей, давайте отстанем друг от друга и снизим градус агрессии хотя бы в общении между собой.
На этом можно было бы и закончить проповедь — но нет. Эта отговорка хороша для еще одной бесполезной ругани в соцсетях, но совершенно не годится для более вдумчивой дискуссии. В своем ответе я, разумеется, не хочу оспорить каждую строчку в тексте Зоркого, но мне важно прокомментировать некоторые его тезисы и объяснить, почему по поводу определенных вещей просто нет смысла сокрушаться.
Сперва — про антивоенных артистов. У нас с Василием есть претензии к ним, но они разные.
Психолог Пол Словик из Университета Орегона придумал термин «психическое онемение». Словик говорит о том, что чем больше пострадавших, чем масштабнее разрушения — тем сложнее сопереживать. Конкретной жертве сочувствовать легче.
Поэтому иногда в качестве этой жертвы легче всего выбрать себя — и долго, мучительно разбираться с собственной судьбой.
Некоторые песни, да и не только песни, антивоенных россиян иногда кажутся, скажем мягко, странными для украинцев — да и не только для них. Влади* вопрошает, как это б***ь возможно. Иван Алексеев*, не отказываясь от ответственности, поет в эмигрантском гимне «Страна Дождей» об антивоенном россиянине меж двух огней: одни ненавидят его за то, что он антивоенный, другие за то, что он россиянин. И так далее.
Василий ругает антивоенных исполнителей за глухоту по отношению к украинцам, но мне кажется, что проблема многих написанных после 2014 года песен про войну в том, что они глухи и по отношению к россиянам.
https://www.youtube.com/watch?v=ZTsyfsOcPuw&t=1s
Антивоенные песни других эпох часто концентрировались на своих же военных, брошенных в котел, или своих же гражданах, оказавшихся в безвыходных обстоятельствах, — да, это сбитая оптика, но уж какая есть. Антивоенная музыка сейчас чаще концентрируется исключительно на носителях антивоенной же повестки: эмигрант эмигранту кент. Еще иногда антивоенные песни выступают в качестве сливного бачка для агрессии — получается, как правило, кринж, из колонки звучит колонка.
Подобное, как я думаю, было оправдано в первый год полномасштабного вторжения в Украину — творчество было следствием шока и выступало как своеобразная терапия. Но дальше так нельзя. Если что, я так говорил и раньше, и за два года мало что поменялось.