Все экранизации Стругацких объединяет одно — дружная ненависть к ним фан-клуба писателей. Она служит «великим уравнителем» для фильмов Андрея Тарковского и Федора Бондарчука. При этом сами Стругацкие относились к фильмам по своим книгам более чем благосклонно — и в своей, возможно, лукавой похвале уравнивали «Чародеев» со «Сталкером». О том, почему Стругацким так не везло с кино при жизни и изменится ли это теперь, когда их книги экранизируют по новой — в запуске находятся целых четыре проекта, — для Republic-Weekly написал Андрей Карташов.
Борис Стругацкий говорил: настоящая литература — это те книги, которые назовут в числе любимых и эстет, и неискушенный человек. По такой мерке наиважнейшими авторами, писавшими по-русски в XX веке, окажутся собственно братья Стругацкие наряду с еще одним дуэтом — Ильфом и Петровым, а также их другом Булгаковым. Их всех экранизировали многократно и почти всегда плохо. «Двенадцати стульям» и «Золотому теленку», как и «Мастеру и Маргарите», еще меньше везло с кино, чем романам Стругацких, хотя и в другом смысле: эти тексты имеют статус почти священных, так что фильмы по ним — буквальные пересказы всем известных событий и шуток, а не действительно самостоятельные произведения (единственное исключение — недавняя ревизионистская картина Михаила Локшина по «Мастеру и Маргарите»).
В случае Стругацких как раз точные экранизации — это исключение.
Лучшие и самые известные картины с их именами в титрах — это работы великих режиссеров, имеющие к текстам братьев более или менее отдаленное отношение: «Сталкер» Андрея Тарковского, «Дни затмения» Александра Сокурова, «Трудно быть богом» Алексея Германа. Поклонники Стругацких недолюбливают эти фильмы за пренебрежение к первоисточнику. Попытки же сделать кино близко к тексту («Трудно быть богом» Петера Фляйшмана или «Обитаемый остров» Федора Бондарчука) громко проваливались. Эту тенденцию Борис Стругацкий отмечал еще в 1990 году в интервью газете «Ленинградская правда»: «Те наши произведения, которые можно на экране сразу узнать (то есть узнать первоисточник), в общем, сделаны, по-моему, неважно. Если же фильм — по мотивам и читатель, став зрителем, спрашивает: "А при чем здесь Стругацкие?" — тогда фильм представляет определенный интерес».