Ирина Бороган и Андрей Солдатов — журналисты-расследователи, которые специализируются на деятельности российских спецслужб (в минувшую пятницу Солдатова объявили в международный розыск по делу о «фейках»). Летом они опубликовали книгу «Наши дорогие друзья в Москве» — историю своей околожурналистской компании, из которой большинство теперь работают на российскую власть и обслуживают войну. Republic публикует большой разговор Ксении Лученко с Бороган и Солдатовым — это продолжение спецпроекта «Ревизия 2.0», посвященного журналистике во время войны.
Этим летом в американском издательстве Public Affairs вышла книга Ирины Бороган и Андрея Солдатова Our dear friends in Moscow. The inside story of a broken generation («Наши дорогие друзья в Москве: история сломанного поколения»). Солдатов и Бороган — журналисты-расследователи, их специализация — российские спецслужбы. Они много лет писали о ФСБ и других силовых структурах сначала в российских медиа, а когда это стало невозможным — в американских и европейских. С 2000 года они ведут свой собственный сайт Агентура.ру, который стал главной летописью деятельности спецслужб. Их предыдущие книги о том, как силовики взяли под контроль российский интернет, и о политическом влиянии российских эмигрантов разных волн.
Новая книга совсем другая. Это личные воспоминания, история одного дружеского круга на протяжении 25 лет. Ее главные герои — компания друзей, познакомившихся в конце 1990-х — начале 2000-х. С кем-то из них Солдатов и Бороган работали в газете «Известия», с другими сблизились в журналистских командировках. Это люди, чья молодость пришлась на самое начало путинской эпохи, которые строили карьеры на протяжении 25 лет правления Путина. Все они теперь работают на российскую власть и идеологически обслуживают войну в Украине.
Это Евгений Крутиков, когда-то возглавлявший отдел «Политика» в «Известиях», работавший как политтехнолог в Южной Осетии, а теперь колумнист «Взгляда.ру» и РИА «Новости», Петр Акопов — бывший главред «Политического журнала» и замглавного «Взгляда.ру», обозреватель РИА «Новости», Евгений Баранов — бывший спецкор Первого канала, директор «Русского дома» в Белграде, Светлана Бабаева — руководитель представительства «Россия сегодня» в Крыму, погибшая в 2022 году во время учебной стрельбы на военном полигоне, и Ольга Любимова — министр культуры РФ.
«Наши дорогие друзья в Москве» — это попытка вместе с героями пройти заново весь путь с начала 2000-х и понять, как их взгляды, амбиции и личный выбор повлияли на судьбу страны. В какой момент наступила точка невозврата, после которой дружба между авторами и героями стала невозможной. Личные истории описаны в контексте политических событий — приход Путина к власти, трагедия подлодки «Курск», теракт в «Норд-Осте», Беслан, война в Грузии, протесты на Болотной, аннексия Крыма и начало украинской войны.
Из 2025 года все это выглядит совсем иначе. И оптика книги двойная — «тогда» и «сейчас», два временных пласта наслаиваются друг на друга, и живые человеческие лица постепенно превращающиеся в ледяные маски. Некоторые из героев, например, Акопов и Крутиков, согласились поговорить с авторами для этой книги. Эти разговоры получились очень откровенными. Солдатов и Бороган не выносят оценочных суждений, не читают мораль, но держат дистанцию со своими бывшими друзьями. Дорогими друзьями в Москве.
«Сотрудники Первого канала всегда вызывали у нас брезгливость»
— Для книги о российской журналистике вы выбрали не самый ожидаемый и типичный круг. Были же другие тусовки — «Ведомости», «Коммерсантъ», была «Новая газета», которую вы даже упоминаете, потому что вы там работали.
Ирина: Конечно, мы могли бы написать книжку о себе. Это была бы история о том, что люди начали в 2000 году талдычить, что Путин — это ужас, и так и продолжают это делать. Но что тут интересного? Нет развития героев.
Андрей: А здесь очевидно, что уже в 2000 году взгляды тех, кто стал нашими героями, с нашими взглядами разнятся. Но в начале пути мы все равно считали, что занимаемся одним делом и понимаем друг друга. А потом череда политических и общественных кризисов привела к тому, что мы оказались буквально по разные стороны и границы, и баррикад.
— Что для вас стало точкой невозврата? Когда вы еще могли ходить выпивать с сотрудниками Первого канала, можно было еще с ними дружить, ездить к ним на дачи, как-то переживать за их жизнь? И в какой момент это стало невозможным?
Ирина: Нас никогда не интересовали сотрудники Первого канала или РТР. Мы всегда считали их довольно предсказуемыми и ограниченными людьми. И они всегда вызывали брезгливость. Наши герои другие, они нетипичные. Это образованные и талантливые люди, у которых есть душа. Они были смелыми. И когда мы начинали общаться, они не были сотрудниками федеральных каналов.
Андрей: Да, мы вместе с ними проходили через тяжелые ситуации — мы были в «Норд-Осте», в Беслане, на войне между Израилем и Ливаном. А точек невозврата было несколько.
Одна из них — это война в Грузии. И потом московские протесты. Как раз тогда один из наших героев, Петя Акопов, перешел на личности. Мы вдруг обнаружили, что он репостнул список так называемых «врагов народа» у себя в «Живом журнале». И в этом списке были наши имена. Для нас тогда это было, конечно, шоком.
Мы не ожидали, что при всех различиях между нами, при том, что мы всегда спорили и ругались, мы попадем в какие-то списки, которые будут публиковать наши друзья.
— Вы пишете про своих друзей, которые сделали определенный моральный выбор, и получается, что вы такие хорошие, а они такие плохие. Справились ли вы с этим искушением?
Ирина: Это был мой ночной кошмар, что мы напишем книгу, где будут два всадника на белых конях. Писать о себе вообще очень неприятно, потому что мы профессиональные репортеры, мы воспитаны так, все свои эмоции ты подавляешь и стараешься, насколько это возможно, воссоздать объективную картину происходящего. Но здесь так не получалось, потому что это все случилось с нами и с ними. По-другому эту историю не расскажешь.
— Как сочетался исследовательский интерес к вашим героям с человеческой привязанностью? Ваше отношение к ним осталось прежним или тот выбор, который они сделали уже во время войны и продолжают его подтверждать, перечеркнул все человеческие отношения?
Ирина: В нашей памяти они остались хорошими людьми, у которых были живые человеческие эмоции. Они тогда не призывали никого убивать, никого уничтожать, ни с кем разобраться, они не были соучастниками массовых убийств. Эти образы остаются в нашем сердце, и мы любим их теми, кем они были тогда.
Андрей: И конечно, мы не желаем им ничего плохого. Общее прошлое — часть нашей жизни, это невозможно убрать и уничтожить. И какой-то контакт между нами остается даже после выхода книги.
— В книге много личных историй. Кто с кем встречался, кто на ком был женат, кто переезжал из квартиры в квартиру. Они нужны для психологических портретов, для сюжетных линий, но где граница, когда вы начинаете уже пересказывать сплетни?
Андрей: Подожди, но дефиниция сплетен — это кто с кем спит.
— Про это же у вас тоже есть!
Андрей: Нет, мы все-таки не описываем, какую сексуальную жизнь вели наши герои в течение этих 20 лет. Но если чьи-то отношения влияли на политическую и общественную позицию наших героев, мы об этом пишем. Например, у нас описана история развода Ольги Любимовой. И когда началась война, и большое количество артистов и деятелей культуры уезжали из страны, она крайне эмоционально высказалась в интервью ВГТРК, сравнив этот сюжет с ситуацией разведенной женщины, которую бросает муж. Это было ее сравнение — не наше. И в этот момент нам стало очевидно, что личная жизнь министра культуры влияет на ее восприятие происходящих событий и, соответственно, на общественную сферу, в которой она играет определенную роль.
Патриарх Кирилл, Ольга Любимова и Владимир Путин в Троице-Сергиевой лавре
Ирина: Если бы не началась война и эти люди не заняли бы ту позицию, которую они заняли, мы бы никогда в жизни ни с кем бы это не обсуждали и об этом бы не писали. Но катастрофа, которая произошла в российском обществе, настолько большая, что она должна быть зафиксирована и объяснена. И мы поняли, что через историю этого нашего круга, через эволюцию взглядов, которые мы наблюдали, мы можем лучше всего ее объяснить.
— Почему вашими героями стали Акопов и Крутиков — люди не очень известные и влиятельные?
Ирина: Ну как же. Петр Акопов попал в мировые СМИ после того, как написал колонку про окончательное решение украинского вопроса. Она называлась «Наступление России и нового мира». Ее даже удалили с сайта РИА «Новостей» после скандала, но это отчасти определило, как вообще воспринимают позицию прокремлевских журналистов в мире. Петя — один из ведущих комментаторов РИА «Новостей».
Петр Акопов
Андрей: А Крутиков — это очень важная история для российской журналистики, становление которой, к сожалению, начиная с перестройки так или иначе связано с темой спецслужб. Когда разговариваешь с людьми, которые стали известными журналистами в 1990-е или в 2000-е годы, у всех есть какая-то история, связанная со спецслужбами. Это может быть или семейная история, как у Александра Любимова, у которого папа служил в отделе дезинформации КГБ и до сих пор пишет какие-то книги. Или как у Евгения Киселева*, которого обвиняли в связях с органами, потому что он преподавал в академии КГБ. У Евгения Крутикова дед был заместителем советского премьер-министра, он обеспечил позицию в спецслужбах своему сыну, то есть папе Жени Крутикова. Даже то, что эта семья прошла через репрессии, не исключило ее из советской элиты. И наш герой наследник этой традиции.
Мы смогли с ним обсудить, например, почему он принимал участие в операциях дезинформации ФСБ.
Я его спросил: «Почему, Женя, мы с тобой вместе работали в одной газете, и ты публиковал статьи, которые были придуманы в подразделении ФСБ, прекрасно зная, что это была дезинформация?» Он всегда был достаточно профессионален и умен, его не использовали в темную. И до сих пор — это видно по тем темам, на которые он пишет — Крутиков работает над тем, что важно для военной разведки. Он постоянно занимается освещением ситуации в Африке, например.