Оказавшись в странах ближнего и дальнего зарубежья, многие российские эмигранты пятой волны почувствовали себя людьми второго сорта. Некоторые впервые смогли поставить себя на место тех, кого они годами не замечали, — трудовых мигрантов, приезжавших в Россию до войны с Украиной. Журналист Александр Уржанов считает, что именно в этом равнодушии одна из причин ультранасилия, которое сегодня практикует российское государство.
Улицы, что ли, некому драить?
Эту дату без всяких торжеств отмечают сотни тысяч человек, говорящих и думающих по-русски. Отмечают тихо, в совсем узком кругу или вообще наедине с собой. Как раз в эти дни — третья уже годовщина мобилизации, спешных сборов и слезных прощаний, забытых уже очередей на Верхнем Ларсе. Но вряд ли кто-то в эти дни говорит себе: «Да уж, сегодня три года как я стал мигрантом». Каким мигрантом? Мигранты улицы метут, а я — я тот же человек, только заброшенный историей в чужие места. Тонкая, но одновременно очень твердая разница в звучании слов: мигранты — это другие, а я эмигрант, иммигрант, релокант. Свой, просто непонятый. У нас и культура же мировая; европейская живопись и архитектура, американская музыка и кино.
Три года я с интересом наблюдаю за этим отмежеванием. Исключением были, вероятно, только первые дни мобилизации и только в Центральной Азии и на Кавказе, когда даже нейтральная вежливая терпимость (не говоря уж о сочувствии и гостеприимстве) для шокированных беженцев выглядела неожиданно — с учетом того, как к гражданам этих стран было принято относиться в России.
Ребенок из семьи трудовых мигрантов в московском сквере
Мария Покровская
Но всего несколько недель спустя ситуация изменилась: хаос и паника, разумеется, никуда не делись, но боковое зрение будто само стало фиксировать, а язвительные ремарки проситься на язык:
«Ну и грязно же тут везде! Улицы, что ли, некому драить?»
В целом не изменила это самоощущение даже возникшая в странах исхода — от Казахстана до Франции — бытовая дискриминация, от геморроя с банковскими счетами до появляющихся то тут, то там граффити про «русню».