Гаспар Ноэ, Катрин Брейя и Брюно Дюмон на рубеже веков экспериментировали с порно в большом кино, разгуливая по красной дорожке Каннского кинофестиваля. А одним из главных событий кинематографа 1990-х стал манифест Ларса фон Триера «Догма 95», написанный ровно 30 лет назад. Фильм «Идиоты», выпущенный Триером в рамках этого проекта, включал в себя порнографическую сцену оргии, которую обсуждали все. Зачем киноискусство заигрывало с порнографией и почему этим экспериментам пришел конец, рассказывает Андрей Карташов.
В девяностые пал, как могло показаться, последний бастион цензуры в кино: в арт-мейнстриме стали нормой не просто эротические сцены, а несимулированный секс — то есть, в традиционной терминологии, порнография. Если до того подобное встречалось только в фильмах категории B и редких картинах типа японской «Империи страсти», то в последние годы XX века публику Каннского фестиваля каждый год эпатировали откровенным контентом — то Брюно Дюмон («Жизнь Иисуса»), то Леос Каракс («Пола Икс»), то Ларс фон Триер, который сделал порнографию постоянным элементом своего метода. У датского режиссера все началось с манифеста «Догма 95», который был подписан именами Триера и его соотечественника Томаса Винтерберга и в год столетия кино провозглашал в нем эпоху новой искренности.
В момент появления «Догмы 95» самый модный режиссер в мире — Квентин Тарантино, только что получивший «Золотую пальмовую ветвь». Это эпоха постмодернизма: решено больше не верить идеологиям, принято все вышучивать (в России ключевое слово эпохи — «стеб»), цитировать Фукуяму про «конец истории» и Бодрийяра про «симулякры». В «Криминальном чтиве» льется, как когда-то выразился Годар, «не кровь, а что-то красное», но что там фильмы: Бодрийяр договорился даже до того, что войны американской коалиции с Ираком «не было», ведь она тоже симулякр с телевизионного экрана. И в этот момент появляется датский манифест с неожиданным лозунгом:
«Кино — это не иллюзия!»