Какое порно смотрят россияне в 2025 году? А остальной мир? Могут ли фантазии быть стыдными? Неконтролируемая мастурбация — это плохо? Что вообще такое «плохо» в контексте порнографии? Правда ли, что зумерам не нужен секс? Обо всем этом редактор Republic-Weekly Максим Заговора* поговорил с журналистом Николаем Чумаковым — журналистом и секс-просветителем, создателем телеграм-канала «Тот парень с порнозависимостью» и подкаста «Правило 34».

— «Тот парень с порнозависимостью» — это вы и есть?

— Да нет, конечно. Это просто название, которое я придумал, когда шесть лет назад создал свой телеграм-канал. Сначала я использовал его как записную книжку — хотел писать статьи про секс и порно, но тогда (как, впрочем, и сейчас) в России не было медиа, которое могло бы их регулярно публиковать, и я просто складировал в канале то, что мне некуда было отправить и предложить.

Единственным хайповым материалом, который я в то время выпустил, была статья «Мне 22 года, я живу с порнозависимостью». В ней я объяснял, что если у вас проблемы с «употреблением порно», то вам стоит обратиться к сексологу или психотерапевту. А потом назвал в честь этой статьи канал, оно закрепилось, а сегодня уже просто лень менять.

— При этом вы же настаиваете, что порнозависимости не существует?

— Конечно. Нет объективных медицинских доказательств или исследований, подтверждающих ее существование. Это такой же миф, как история о том, что видеоигры-шутеры вызывают желание убивать людей в реальной жизни, или о том, что ты насмотришься кино про маньяков и станешь серийным убийцей.

— Но постоянный просмотр порно и мастурбация, как следствие, влияют на сексуальную жизнь с партнером?

— Есть понятие «сексуальное расстройство». В «сексуальное расстройство» входят два подпонятия: «неконтролируемая мастурбация» и «неконтролируемый просмотр порнографии». Ни то, ни другое не является ни зависимостью от мастурбации, ни аддикцией от мастурбации. Это именно неконтролируемое поведение. И это не диагноз, а симптом.

Обычно он возникает в результате депрессии, травмы детства, сексуальной травмы, биполярного расстройства и других сложных психологических особенностей. Неконтролируемое порноповедение — это признак какого-то расстройства.

Ты смотришь порно не потому, что хочешь, а потому что у тебя привычка вырабатывается: поработал, посмотрел порно, поработал дальше.

— Но я понимаю «порнозависимость» как приоритизацию мастурбации над сексом. То есть ты смотришь все больше и больше порно, и тебе уже не интересны живые люди: с ними долго, сложно и непредсказуемо. А тут — пять кликов, и перед тобой любая фантазия. Групповой секс, насилие, люди, животные, пришельцы. Вау!

— Если мы рассуждаем как государство, которому необходимо, чтобы люди занимались сексом, то, конечно, проблема есть. Но если мы рассуждаем как врачи, сексологи, медики и так далее, то проблемы нет. Потому что перетекание одной формы секса в другую не свидетельствует ни о чем плохом.

Если мы называем сексом только пенетрацию, то порно — это ужасно. Но если ваши читатели по-честному поделятся, каким сексом они любят заниматься для своего удовольствия и от каких практик они кончают, пенетрация там будет даже не в топ-5, я думаю.

Это вот желание навязать старые традиции, назовем его мягко консерватизмом, проявляется в том, что власти во всех странах практически начали лезть в сексуальную жизнь граждан. И мыслят они при этом старыми категориями, где секс — это муж, жена, член, вагина и презерватив. А если без презерватива, то для рождения детей.

Но, к сожалению, в 2025 году, после бурных 1990-х и безумного интернет-порно 2000-х, человечество не будет прежним. Это не значит, что мужчина, посмотревший двадцать лет назад бразильское пердящее порно (экстремальная порнография, связанная с эпроктофилией и копрофилией. — Прим. ред.) больше не возбудится от традиционного секса, но он точно будет знать, что бывает по-разному. И я тоже хочу сказать: бывает по-разному.

— Есть мнение, что зумеры меньше занимаются сексом. Это правда?

— Это глупости. Они просто не занимаются тем сексом, который могут понять те, кто так говорит и пишет псевдонаучные статьи об этом. Они дрочат на фанфики, дрочат в дискорде друг с другом, встречаются в каршерингах.

То, что мы считаем сексом исключительно пенетрацию, — это следствие отсутствия полового воспитания.

Есть данные (их можно проверить), что люди без фетишей — те, кто считает БДСМ-практикующих «извращенцами в лесу» — просто не изучали собственную сексуальность. У каждого из нас есть свои особенности, вещи, которые нас возбуждают.

Они формируются не из-за порно, как часто думают, а из-за детства, воспитания, отношений с родителями — тех вещей, о которых в этой теме почти не говорят. Именно они определяют, что нас привлекает. И я сейчас не о травмах, а о совершенно бытовых вещах. Например, вы выросли в семье, где у мамы выразительные формы, — и вам в порно нравятся актрисы с похожим типом фигуры. Это нормально. Не стоит стигматизировать себя за это или прятаться от партнера: из-за стыда и тайны потом рождаются настоящие проблемы.

Секс вообще тесно связан с чувством стыда, и именно поэтому нельзя говорить о нем в категориях «правильно — неправильно».

Стыд — часть механизма возбуждения, потому что секс — явление социальное. Не случайно у подростков примерно с двенадцати лет формируется не только физическое, но и социальное измерение сексуальности — потребность в признании, в реализации.

Порно ставит это под вопрос: как так, ты не спишь с десятками женщин, а смотришь тысячи актрис в интернете — значит, ты «не мужик». Это ложная установка. Количество секса не говорит ни о здоровье, ни о социальной успешности. Если человек чувствует себя хорошо, у него нет боли, злости, внутреннего напряжения — все в порядке.

Кадр из подкаста «Правило 34»

Проблема начинается, когда порно становится заменой живому контакту и из-за этого человек чувствует себя несчастным. Само по себе порно просто сделало процесс удобнее: раньше дрочили на журналы или фантазии, теперь — на видео. Вот и все, что изменилось.

А еще давайте не забывать об интровертах, о социально не адаптированных людях, которые трудно сближаются с другими людьми. У многих из них высокое либидо и высокая потребность в эмоциональном контакте. Как им трахаться, если им нужно несколько месяцев, чтобы сблизиться с человеком? А трахаться хочется. Им помогает порно.

— Проще говоря, мастурбация под порно — это тоже секс?

— Да, в целом это секс. Недавно было норвежское исследование — там участвовали шесть тысяч человек, — и оно показало, что секс, мастурбация и просмотр порно — это разные, но взаимосвязанные процессы в мозгу. Для личности — не для пары, а именно для одного человека — они все принадлежат к сфере сексуальностиж.

Мастурбация — это что-то личное, связанное с самоощущением и уверенностью.

У мужчин часто это способ проверить себя: «все ли работает», «какие у меня вкусы», «а вдруг я гей». У женщин чаще способ побыть в фантазии, пережить воображаемый контакт, не изменяя партнеру.

Еще раз: секс — это не только пенетрация. Если вы лежите вместе, мастурбируете, смотрите друг другу в глаза и для вас это интимный акт, значит, это секс. Если один делает другому что-то орально, а другой смотрит порно и оба получают удовольствие — это тоже секс.

Поколение, выросшее в цифровом мире, иначе это воспринимает. Для них важен не сам факт «лишения девственности», не физический контакт как доказательство, а эмоциональное или цифровое переживание близости. Мы росли на «Американском пироге» и уличных понтах про «сколько у тебя было девушек», а у них другие приоритеты. И это не плохо и не хорошо — просто иначе устроено.

— Кажется, что с начала 2020-х в мире изменилось более или менее все. А как изменилось порно за последние годы?