Российская история циклична, а история вообще — ускоряется. Так считает писатель Дмитрий Быков. Но значит ли это, что нас ждет новое восстание декабристов? Или оно уже произошло, а мы пропустили? Об этом, а на самом деле о том, как изменилась Россия за 200 лет с самой известной попытки государственного переворота в своей истории, Быков пишет специально для Republic-Weekly.
Наполнение понятия «декабристы» на протяжении последних двух веков менялось неоднократно и радикально.
По большей части историю в России пишут интеллигенты (иногда состоящие на службе у власти), реже — аристократы (иногда перешедшие на сторону народа), поэтому отношение к декабристам почти всегда было положительное.
У аристократов — в силу классовой солидарности, у интеллигентов — в силу идеологии: как объяснил Окуджава, из всех революционеров декабристы наиболее привлекательны своим бескорыстием. Они восстали не ради власти и тем более выгоды, они действовали в ущерб себе, их раздражала зависимость России от монарха и его фаворитов, политическая система страны казалась им непозволительно архаичной, и вообще они опровергали плоский марксистский тезис о классовой природе любого исторического действия. Декабристы вызывали симпатию у Герцена, Ленина, Толстого, Эйдельмана — и даже Тютчева, написавшего о них (предположительно во второй половине 1826 года) довольно-таки противное стихотворение:
О жертвы мысли безрассудной,
Вы уповали, может быть,
Что станет вашей крови скудной,
Чтоб вечный полюс растопить!
Едва, дымясь, она сверкнула,
На вековой громаде льдов,
Зима железная дохнула —
И не осталось и следов.
Кто только его не цитировал! С особенным злорадством, помню, Максим Соколов (публицист, ведущий программы «Однако», сторонник войны в Украине. — Прим. ред.) по случаю закрытия «Новой газеты»; признаться, от Максима Соколова осталось куда меньше следов, чем от идеологов и лидеров того протеста, нужна особая злопамятность, чтобы хранить в уме этого публициста, чья реакционность — частый российский случай — проистекала исключительно от ревности к чужому таланту и славе.
Вообще, чтобы ненавидеть декабристов и деконструировать их миф, нужна или зависть, или бездарность, и то и другое — в крайней степени, позволяющей напрочь игнорировать общественное мнение. Примерно такая бездарность была явлена в эклектичном фильме «Союз спасения», напрочь забытом на следующий месяц после шумной рекламной кампании.