Чавес и украинские жрицы любви | Чавес-созидатель | Чавес-разрушитель
Уго Чавес – забавный популист, простачок в красной рубашке, ведущий свою страну в социалистическую пропасть, – примерно такой взгляд на лидера Венесуэлы у большинства людей на Западе. А какой еще имидж может быть у человека, который, взойдя на трибуну ООН для официальной речи сразу после Джорджа Буша-младшего, стал демонстративно принюхиваться и заявил, что трибуна после Буша «пахнет серой»? Любовь Чавеса к национализациям тоже всем известна, так же, как и нелюбовь к иностранным инвесторам, по крайней мере, тем, что близки США. Но если применить подход «имидж – ничто, факты – все», мнение о Венесуэле и ее лидере может измениться. На самом деле, экономика Венесуэлы при всей многословной социалистической риторике ее лидера остается капиталистической (хотя теперь уже, возможно, ненадолго). И до самого последнего времени она под руководством Чавеса и его команды добивалась впечатляющих результатов и в капсоревновании – за счет роста бизнеса и экономики, и в соцсоревновании – за счет снижения неравенства и большей доступности услуг, в первую очередь, медицинских, для всех граждан страны. Шут в красной рубашке до недавнего времени правил страной много эффективней своих предшественников в строгих костюмах. За счет чего и мог себе позволить рискованные референдумы и честные (по крайней мере, по российским меркам) выборы. Но кризис вскрыл слабости этой латиноамериканской страны (существовавшие еще до Чавеса) и – что самое главное – заставил ее руководство паниковать и ставить имидж выше фактов, а популизм выше разума. ЧАВЕС И УКРАИНСКИЕ ЖРИЦЫ ЛЮБВИ На прошлой неделе Центральный Банк Венесуэлы обнародовал результаты за третий квартал. По отношению к тому же периоду прошлого года ВВП снизился на 9,5%. По отношению ко второму кварталу со снятой сезонностью – на 3,5%. Это свидетельствует, что ситуация в венесуэльской экономике становится хуже (во втором квартале со снятой сезонностью снижение составляло 2,4%). И все это – на фоне улучшения показателей практически во всех странах мира. Понятно, что Уго Чавеса новости расстроили. Что следовало бы сделать правителю, если статистика свидетельствует о неправильной экономической политике? Напрашивается ответ – поменять политику. Но не таков Уго Чавес. Он решил поменять статистику. «Мы просто не можем позволить считать ВВП старым капиталистическим методом», – заявил он. Статистика с наступлением кризиса вообще стала благодатной почвой для инноваций. К примеру, не далее как в сентябре другая сильно страдающая от кризиса страна, Венгрия, уже сделала реальные шаги к исправлению ситуации с ВВП, начав пересмотр с учета таких отраслей экономики, как проституция и нелегальная торговля наркотиками. По подсчетам венгерских специалистов, это добавит к ВВП около 1 процентного пункта. Ну ладно, Венгрия – там проституция легализована еще в 1999 г. (хотя наркотики пока что никто не легализовывал). Но и, например, Украина прощупывает почву на предмет включения нелегального бизнеса в ВВП. Государственный комитет статистики Украины уже посчитал долю и проституции, и торговли наркотиками и паленым алкоголем, и контрабанды в ВВП. Подход вполне научный. Для проституции, к примеру, учитываются такие факторы, как выпуск, промежуточное потребление, валовая добавленная стоимость, потребление домашних хозяйств и экспорт. Гражданки Украины, «работающие» за границей, считаются экспортерами. Укрстат, таким образом, принял бородатую шутку об основных статьях экспорта Украины всерьез. Но все это – не более чем отчаянные попытки «на бумаге» хоть немного улучшить ситуацию, добавив к традиционным составляющим ВВП нетрадиционные. С Венесуэлой же все серьезней: Чавес собирается пересматривать сами основы статистики, отходя от капиталистических принципов, которых сейчас придерживаются и в формально коммунистическом Китае.
ЧАВЕС-СОЗИДАТЕЛЬ Собственно, что такого сделала Чавесу капиталистическая статистика? Если взглянуть на показатели за весь 10-летний период правления нынешнего лидера Венесуэлы, а не за последние несколько кварталов, то взгляду откроется прекрасная картина. Чавес пришел к власти во время экономического кризиса 1999 г. После Венесуэла перенесла еще один кризис – в 2002 – 2003 гг (этот период был сложным для всей Латинской Америки и ознаменовался, в частности, дефолтом Аргентины). Как раз в 2003 г. Чавес совершил знаковый и вызвавший бурю возмущения ход: национализировал крупнейшую нефтяную компанию – PDVSA. С тех пор экономика Венесуэлы начала расти очень быстрыми темпами, удвоившись всего за шесть лет. За тот же период внешний государственный долг сократился более чем в три раза. Причем экономика опиралась вовсе не на нефтяной сектор (он за 2003 – 2008 гг. практически не вырос). Обрабатывающая промышленность, транспорт, коммуникации, услуги и финансы – эти отрасли переживали бум, которого Венесуэла еще не знала. Нефтяная отрасль практически не развивалась, так как Чавес использовал ее как дойную корову для социальных проектов. Надо сказать, довольно успешных проектов. За период с 1999 по 2006 гг. младенческая смертность снизилась с 23,3 случая на 1000 детей до 17. Чтобы понять значение этих цифр, можно обратиться к отечественному опыту. В СССР с 1975 до 1990 г. смертность снизилась на столько же (с 23,7 до 17,4 на 1000 младенцев). Нашей стране потребовалось 15 лет, Венесуэле Чавеса – в два раза меньше. Безработица за время правления Чавеса снизилась двукратно. Правительство Венесуэлы утверждает, что доля населения, живущего за чертой бедности, сократилась на столько же. Не очень понятно, впрочем, как оно мерит бедность. Поэтому лучше опираться на независимые оценки коэффициента Джини, который показывает различие в доходах самых богатых и самых бедных. По подсчетам американского Center for Economic and Policy Research (CERP), он снизился в 1999 – 2008 гг. с 48,5 до 41, то есть разрыв в доходах сильно сократился. И находится теперь на уровне ниже, чем в России или США, – странах, где неравенство последние годы только росло. При этом доходы граждан вместе с экономикой быстро увеличивались, то есть нельзя сказать, что все становились одинаково бедными, напротив, бедность, действительно, сокращалась. Достигнуто ли все это плановыми методами a-la СССР, где большая часть созданного в экономике богатства перераспределялась через государственный бюджет? Нет. Бюджет Венесуэлы – это 28% ВВП страны. Примерно как у России и куда меньше, чему развитых стран Европы. Чавес «доил» только нефтяников, оставляя налоги сравнительно низкими для других отраслей и давая им развиваться. Сложно назвать патерналистской, социалистической или госкапиталистической экономику, в которой государство перераспределяет куда меньшую долю экономики, чем в Германии (где бюджет – это 43% ВВП). Еще сложней, если знать, что 75,6% занятых работают в частном секторе. Если называть вещи своими именами, то Венесуэла – быстрорастущая капиталистическая экономика с тенденцией к росту социального обеспечения. По крайней мере, до самого недавнего времени была такой. Та самая капиталистическая статистика, на которую взъелся Чавес, в последние годы только и делала, что демонстрировала его успехи практически во всех сферах кроме, разве что, борьбы с инфляцией, которую Чавес так толком и не обуздал. ЧАВЕС-РАЗРУШИТЕЛЬ Наступает кризис. Становится ясно, что Венесуэлу душит недостаток инвестиций в нефтяную промышленность и обязательства, взятые перед ОПЕК, из-за которых страна снизила добычу (хотя тут Чавес ни при чем – вступление в ОПЕК произошло много раньше его правления). Большой рост государственных вливаний как поддерживает экономику, так и расшатывает ее из-за всплеска инфляции. А распуганные Чавесом иностранные инвесторы не поддерживают страну своими капиталами. Ответом на кризис становится не пересмотр политики, а наступление новой волны национализаций и усиление пафосной риторики. Если поглощение нефтяной монополии можно было как-то объяснить и даже оправдать улучшением качества жизни граждан страны (заключенные с PDVSA когда-то концессиональные соглашения были кабальными для Венесуэлы), то проведенные с наступлением кризиса национализации оправдать сложно. Правительство выкупило крупнейшую электроэнергетическую компанию (впрочем, по рыночной стоимости), фактически национализировало цементную отрасль и крупнейшего телефонного оператора, а также самого большого производителя стали. Даже громадные сельскохозяйственные угодья американской Cargill не избежали это участи. В 2008 – 2009 гг. Чавес национализировал все, что только можно. Дотянулись руки Чавеса и до банков. Буквально на этой неделе все увидели первый пример применения нового закона, который за определенные нарушения, которые при желании легко найти почти в каждом банке, позволяет их просто отобрать у владельцев и утащить в казну. Четыре банка, на которые приходилось 6% банковской системы Венесуэлы, в результате, были сначала национализированы, а потом просто закрыты. Можно считать это заботой о вкладчиках. А можно считать способом пополнить казну, опустевшую, в том числе, и из-за покупок частных компаний в предыдущие пару лет. Или панической попыткой прекратить кризис в банковской сфере топорными методами. С наступлением кризиса вполне капиталистическая экономика Венесуэлы стала скатываться к явному госкапитализму. Дальше – только введение плановой экономики. Заявление Чавеса о возможной смене статистики – твердый шаг в этом направлении. «Альтернативы капиталистической системе статистики нет в рамках капиталистической экономики. Единственная известная в истории альтернатива – это советская система статистики, которая мола существовать только в рамках плановой экономики, – говорит руководитель Центра анализа данных ВШЭ Алексей Пономаренко, успевший поработать и при советской, и при капиталистической статистике. – Ведь плановая экономика подразумевает планы, исчисляемые в натуральных единицах – тоннах, штуках – а как только мы начинаем считать в деньгах, никакой альтернативы общепринятой статистике нет». Капиталистическая статистика служила фундаментом легитимности Чавеса (так как демонстрировала его успехи за последние 10 лет) и была неотъемлемой частью экономики. Разрушая ее, он рубит сук, на котором сидит, а заодно и всю свою страну. Заявление об отмене капиталистической статистики – это либо сигнал о переходе к плановой экономике, вроде той, что существует на братской Чавесу Кубе, либо просто не слишком продуманный ход. Есть основания надеяться, что все же второе, – учитывая, что Чавес явно не до конца понимает, что говорит. Ведь как пример абсурдности капиталистической статистики он привел случай, когда гражданин идет в государственное медучреждение, получает услуги, лечение, но все это не отражается на ВВП, так как «деньги не переходят из рук в руки». Уго, на самом деле, привел пример абсурдности советской статистики, где это действительно никак не учитывалось. Равно как и песня, записанная на грампластинке, ничего не добавляла к ВВП, учитывался только сам отштампованный в форме диска пластик. В рамках же капиталистической системы все это (в том числе и бесплатные услуги населению), так или иначе, учитывается в ВВП. Если найдутся люди, которые объяснят все это Чавесу, опишут весь сюрреализм и тупиковость советской экономики, к которой он уверенно идет, у него будет шанс остаться в истории своей страны хорошим правителем. В противном случае имидж шута-разрушителя распространится не только на Западе, но и в его родной стране.