Печальное письмо от декана экономического факультета MIT: в воскресенье в своем бостонском доме скончался Пол Самуэльсон, ему было 94 года. Для MIT это особенно грустная новость: именно Пол, придя в 1940 году на мало примечательный факультет, где даже не было своей докторской программы, превратил его со временем в сильнейший центр экономической мысли в мире. Самуэльсон был уже очень пожилым, когда я впервые увидел его десять лет назад. Мое поколение студентов не застало регулярных лекций Пола, однако в управлении факультетом и обсуждении его развития он по-прежнему принимал активное участие, появляясь каждую среду в своей неизменной бабочке на общефакультетском ланче. Незабываемым событием в интеллектуальной жизни MIT и всего Бостона стала совместная лекция трех институтских нобелевских лауреатов-экономистов (Самуэльсона, Роберта Солоу и Франко Модильяни – ныне также уже покойного) в 2000 году. Все трое весьма откровенно и отнюдь не в радужных тонах описывали перспективы экономики США, многие из которых, увы, позже реализовались. Если я начну перечислять научные заслуги Самуэльсона, это будет скучно для неспециалистов и к тому же нескромно. Отмечу лишь главное: Самуэльсон был ученым в ренессансном смысле этого слова, занимающимся широчайшим кругом вопросов экономической теории (и экономической политики). Такой подход к предмету сквозит в статьях, в том числе самых последних, написанных стилем, которым уже давно не пишут (и тем особенно ценных – результаты можно прочитать и в учебнике, часто более понятном, чем оригинальные статьи, но хорошая статья хороша не только результатом). Биография Самуэльсона на сайте Нобелевского комитета, а он получил премию в 1970 году, на второй год после ее учреждения, начинается его собственными словами: «In this age of specialization, I sometimes think of myself as the last «generalist» in economics». Удивительно, как недавно еще у экономистов не было почти ничего из того, что сейчас составляет содержание вводных учебников, и насколько гений одного человека позволил достичь прорыва едва ли не по всем значимым направлениям. К моменту, когда Пол Самуэльсон стал заниматься экономикой, эта наука находилась на ранней стадии своего развития, у нее практически не было метода – в начале тридцатых математические модели не были частью общеупотребительного инструментария экономистов, а потому спектр содержательно обсуждаемых ими вопросов был по необходимости ограничен, тонкости предположений и логических выводов трудноуловимы, а ошибки едва ли обнаружимы. В частности, новые тогда работы Кейнса были трудны для понимания и критического анализа, и остро нуждались в формализации хотя бы только для того, чтобы они могли стать предметом содержательной дискуссии. Именно Самуэльсону принадлежит решающий вклад в формализацию и через нее – в популяризацию идей Кейнса (эта программа впоследствии получила не вполне удачное название «неоклассический синтез»), и именно благодаря его учебнику экономисты следующего поколения усвоили кейнсианский подход и смогли развернуть работу по его осмыслению и, в дальнейшем, критике. Про учебник Самуэльсона «Экономика: Вводный курс» следует сказать отдельно. Не каждый студенческий учебник выдерживает при жизни его автора восемнадцать одних английских изданий в течение шестидесяти лет и бывает переведен на сорок языков. Я был поражен, когда в 2000 году мой научный руководитель, видный ученый и один из создателей современной теории контрактов, на полном серьезе порекомендовал мне обязательно купить и внимательно прочитать вышедший незадолго перед тем репринт первого издания 1948 года – по его убеждению учебник (кстати, впервые переведенный на русский язык еще в 1964 году) продолжал оставаться актуальным и спустя полвека. Сам автор отдавал себе полный отчет в важности экономического образования и, соответственно, своей ответственности за каждую строчку этого пухлого тома, совокупный тираж изданий которого превышает сегодня четыре миллиона экземпляров. Однажды он сказал: «I don't care who writes a nation's laws – or crafts its advanced treaties – if I can write its economics textbooks». Читая работы таких ученых, как Пол Самуэльсон, отдаешь себе отчет в том, насколько принципиальное значение для экономической интуиции – в особенности для понимания макроэкономики – имеет личный опыт. В экономической истории США начиная с двадцатых годов прошлого века масса всего успело произойти, причем происходило это у Самуэльсона на глазах, а в ряде случаев при его непосредственном участии (хотя от высоких государственных постов Самуэльсон принципиально отказывался – не хотел связывать себе необходимостью озвучивать лишь официальную точку зрения). Америке вообще в XX веке повезло с экономистами (а может, она их лучше умела сберечь?) – целая плеяда ученых мирового класса, благодаря которым сложилась экономическая наука в том виде, в котором мы ее сейчас знаем, прожили очень долгую и плодотворную жизнь. Василий Леонтьев дожил до 93, Милтон Фридман до 94; Роберту Солоу сейчас 85, Кеннету Эрроу 88, а Рональду Коузу через пару недель стукнет 99. Активное участие ученых такого уровня и их многочисленных учеников в обсуждении стоящих перед обществом экономических вызовов обеспечивает, с одной стороны, бескомпромиссный стандарт качества дискуссии, а с другой – приток все новых сил в экономическую науку. Наоборот, без участия в обсуждении такого масштаба авторитетов качество дискуссии, а с тем и качество принимаемых решений, неизбежно снижается. Неудивительно, что российское обсуждение насущных экономических проблем подчас выглядит, в сравнении с американским в лучшем случае студенческим дебатным клубом, а в худшем – посредственным капустником.
