Мы с коллегой сидим на лавочке в сквере около здания администрации Джалал-Абадской области. Наш рабочий день закончен, мы пьем местное пиво «Шахтерское». В киргизском областном центре, на родине свергнутого, но еще трепыхающегося президента Курманбека Бакиева, экономят на освещении. Фонари тускло светят только вдоль улицы Ленина, а в парке царит кромешная темнота. Интернета в гостиницах Джалал-Абада нет, интернет-кафе работают, в лучшем случае, до семи–восьми вечера. Я обновляю на телефоне Twitter по хэштегу #freekg и узнаю последние новости о постреволюционной ситуации в Киргизии. Конечно, в ленте хватает слухов, непроверенной информации, ошибок, оговорок, откровенной дезы, но если читать внимательно, то складывается четкая картина происходящего, причем, с разных точек зрения. Традиционные СМИ этим похвастаться не могут. В день после революции мы сидели в бишкекском кафе с Мирсулжаном. Щуплый паренек в майке с ироничным слоганом Got freedom? был один из самых оперативных киргизских твиттерян. Ему звонили журналисты со всего мира, брали комментарии, просили написать статьи. Когда 7 апреля в Бишкеке начался бунт, у международных агентств то ли не оказалось в Киргизии корпунктов, то ли сами корпункты оказались не готовы к революции. Новости Reuters или «Интерфакса» были скучны и скупы на детали. Корреспонденты газет, журналов и радиостанций срочно бросились покупать билеты, но самые пронырливые попали в Бишкек только вечером. Пришлось простым киргизским юзерам Twitter взять дело, то есть телефоны, в свои руки. Они вышли на центральную площадь и начали «твиттить» все, что видят, слышат и думают. Те жители Бишкека, кто мог похвастаться современным мобильником, снимали видеоролики и оперативно выкладывали их на Youtube. В это время журналисты, в том числе и я, сидели в интернете и судорожно мониторили десятки сайтов, блогов и микроблогов в поисках новых деталей происходящего. Звонить было фактически некому, так как народной толпой никто не управлял: лидеры оппозиции были за решеткой. Об оперативности СМИ, даже онлайновых, говорить не приходилось. Сначала мы сходили в туалет, налили себе кофе, покурили, сбегали перекусить, потом долго компилировали сообщения очевидцев и местных СМИ, потом нас читали редактор и корректор. Наконец, заметка вышла на сайт, устарев еще в зародыше. Пока мы рожали материал, люди «натвиттили» больше тысячи «твиттов». И ведь речь идет о среднеазиатской Киргизии, где президент только что предложил отказаться от института выборов в пользу совещательной демократии времен Чингизхана. Можно представить, как освещались бы оранжевая революция на Украине (2004) или революция роз в Грузии (2003), случись они не в первой половине 2000-х годов. Тогда ведь интернет еще только начинал «выходить в люди». Порой забываешь, что привычные массовые интернет-сервисы существуют не так давно. Facebook появился в 2004 году только для студентов Гарварда. Любой желающий получил право там зарегистрироваться только в сентябре 2006 года. YouTube появился в 2005 году, а Twitter и вовсе – в 2006-м. Популярными микроблоги стали только в 2008 году. Twitter-революцией назвали события, которые произошли ровно за год до революции в Киргизии – 7 апреля 2009 года в Молдавии. Якобы Наташа Морарь призвала молодежь выйти на площадь против нечестных выборов и Компартии через Twitter. На митинг пришло 10 тысяч человек, которые, слово за слово, взяли штурмом и разграбили парламент и администрацию президента. Но причем здесь Twitter, если Наташу даже сейчас читает 735 человек, а тогда таких было не больше десятка. Да и хэштега для молдавских событий не было. Первой ласточкой стала революция в Иране, которую СМИ вообще запретили освещать, журналистов в страну не пустили, а уже находившимся там запретили работать. О происходящем в Тегеране можно было узнать только через #iranelection, что весь мир и делал. Но в Иране одного из соперников (СМИ) дисквалифицировал судья (власти), поэтому второй боксер (Twitter) одержал техническую победу. Киргизская революция-2010 стала первым настоящим столкновением журналистов и блоггеров на поле боя. При том, что Twitter далеко не идеален, и к следующей революции наверняка появится новый сервис. Но уже сейчас очевидно, что по оперативности и насыщенности событий в режиме Live мы – журналисты – проиграли, а мы – (микро)блоггеры – выиграли. Автор – специальный корреспондент «Газеты.Ru»
