В Европе началось великое переселение народов. Оно было и неделю, и две назад – но мы не видели их, поскольку эти людские массы перемещались где то там, на высоте 10 000 – 12 000 метров, и проявлялись в нормальной жизни только в резервациях аэропортов. Теперь эти кочующие орды идут, толпятся, едут и скачут по земле. Сколько же народу у нас, оказывается, все время находилось в каком-то броуновском движении. И мало того – выяснилось, что Европа не готова к тому, что эти люди будут двигаться по земле. Благодаря вулкану лопнул мыльный пузырь единого европейского пространства. Его нет. Как нет единого пространства воздушных перелетов. Каждый сам за себя... Вот, представим себе путешественника, который отправятся из моего Хельсинки до Малаги. Так, кстати поступают многие россияне, используя финскую столицу в качестве отправной точки путешествия по Европе. От Хельсинки до Малаги на юге Испании – почти четыре тысячи километров, то есть половина расстояния от Москвы до Сахалина. То есть, Европа не такая уж и маленькая. По автотрассе, соблюдая правила, можно добраться между городами за трое суток – проверено на личном опыте. Но на ночлег придется отвести всего восемь часов: иначе организм просто не выдерживает. Маршрут пролегает через Швецию, Данию, Германию, Францию. Можно (что дольше) отправиться восточно-балтийским путем – через Эстонию, Латвию, Литву, Польшу, Германию...ну и так далее. Обойдется это путешествие так евро 650–700 на автомобиль с 2–3 пассажирами. То есть можно уложиться в 230 евро с носа. Однако если вы решите отправиться этим же путем на поезде, начнется форменная пытка. Формально – это быстрее чем на машине, всего 59 часов. Первая пересадка – с поезда в Турку на паром. Вторая – с парома на шведский поезд до Копенгагена. Там, через четыре часа садимся на ночной поезд до Кельна. Тут на пересадку всего 30 минут, и надо грузиться на поезд до Парижа. Это три. Прибыв на Париж-Норд нужно за 70 минут добраться до Лионского вокзала, то есть пересадка №4, и на скоростном поезде ехать до Лиона, где наша пятая пересадка – на поезд до Перпиньяна. В Перпиньяне шестая пересадка на поезд до Барселоны-Франка, где мчимся на вокзал Сантс и садимся (седьмая пересадка) на ночной экспресс до Малаги. Это путешествие обойдется никак не дешевле 500 евро – только на одного. Ну, а про автобусные маршруты можно даже и не говорить. Так вот вопрос, который всплыл в дни «исландского кризиса»: почему в объединенной Европе нельзя сесть на поезд в одной ее части и доехать до другой? Да, в Финляндии колея российского стандарта, а в Испании – так называемая «широкая», которая все равно ýже российской. Но даже на отрезке Стокгольм-Барселона – пять (!) пересадок. Стоит вспомнить, однако, что еще полвека назад такие транзитные путешествия были вполне возможны. Достаточно вспомнить экспрессы Кале–Стамбул, Гамбург–Париж–Рим и другие. Но стремительное развитие авиации привело к тому, что железные дороги закапсулировались в узких национальных пределах, превратившись в транспорт подвоза. В том числе – подвоза к аэропортам. Как видно – зря. Поезда Париж–Москва, Берлин–Москва, Варшава–Санкт-Петербург, которые сейчас берут с боем, оказались вполне приемлемым транспортом. Надо отметить, что европейские чиновники еще несколько лет назад заговорили о том, что Европа становится заложником авиакомпаний. Возник проект объединения скоростных маршрутов в единую европейскую сеть. Но... грянул кризис и все перешло в традиционную вялотекущую фазу. Правда, сейчас опять решили к этому вернуться и даже построить скоростной путь из Берлина до Хельсинки. Необыкновенную прыть продемонстрировали страстные испанцы, которые взялись продвигать другое направление железнодорожного движения – ночные поезда. Эти «трен-хотели» набирают популярность и так, а в последнюю неделю вообще... Речной транспорт, дальние пароходные линии – все, как выяснилось принесено в жертву авиационному молоху. Так было проще решать проблемы... Ну, и всегда была надежда на «высокие технологии»...Но и тут случился прокол. В журналистских кругах европейских пресс-центров рассказывают, что когда Испания, председательствующая в Евросоюзе в этом полугодии, попыталась организовать экстренную телеконференцию министров транспорта ЕС, выяснилось, что представители ряда стран, в том числе таких интернет-продвинутых, как Финляндия, просто не смогли подключиться, и поначалу отправляли свое мнение в онлайновом режиме в письменной форме. Да и саму конференцию смогли организовать только на пятый день после первых запретов на полеты. Выяснилось, что у объединенной Европы нет единого центра по действиям в чрезвычайных ситуациях. Полномочия национальные и общеевропейские вступают в противоречия, поскольку никто не разрабатывал схему их взаимодействия в условиях ЧП. Финская телерадиокомпания YLE вообще пришла к выводу, что случись что посерьезнее – одна будет надежда на любителей-коротковолновиков, может, они свяжут мир, который при ничтожной перегрузке начинает рассыпаться, как карточный домик. Многие вещи вообще не поддаются разуму человека, привыкшего к превратностям судьбы. Президент Финляндии Тарья Халонен вынуждена была добираться на перекладных из Копенгагена в Хельсинки. Казалось бы – почему не послать за главой государства боевой корабль? – и надежно, и престижно, и довольно быстро (быстрее, чем на гражданских паромах). Но...впереди выборы, и оппоненты тут же поставят катание на эсминце в вину правящей партии. И это не только финская проблема. Вся Европа не столько решает серьезные глобальные задачи, сколько возится с локальными вопросами, поминутно оглядываясь на пресловутое «мнение избирателей». Оказалось, что гораздо проще и в смысле политических дивидендов – выгоднее бороться против глобального потепления, нежели решать вопрос конкретного транспортного хаоса. Наверное потому, что хаос – конкретный. А потепление – такая милая абстракция, которая то уменьшается, то увеличивается в зависимости от коньюктуры момента. Если бы потепления не было, его стоило бы выдумать... А вот вулкан – это да. Его рокот – это как тот самый крик мальчика из сказки Андерсена: «А король ведь голый!» Я люблю Европу, я живу в ней, работаю, это мой дом. Одна надежда остается – что боги не оставили ее, и дали ей это скромное извержение как прививку от гордыни.