Вчера Федеральная налоговая служба (ФНС) опубликовала квартальные данные о поступлении доходов в федеральный и консолидированный бюджет. А можно было сказать иначе: раскрыла одну из причин, по которой не только Владимир Путин, но и премьер куда более демократической страны был бы спокоен, отчитываясь перед парламентом. И правда, первый взгляд на цифры успокаивает: доходы уверенно растут, уже перекрывая условный равномерный график поступления налогов. В январе–марте 2010 года ФНС перечислила в федеральный бюджет 825 млрд руб. или чуть меньше трети от годового плана (а не четверть, как было бы в случае равномерности). По сравнению с прошлым годом это на 32,4% больше. Из данных Минфина, опубликованных чуть раньше, следует, что таможня работает чуть хуже, но от равномерности по сути не отстает. На самом деле, доходы в начале года должны быть даже несколько меньше средних – и по соображениям сезонности, и из-за накапливающейся инфляции. Так что ни у премьера, ни у министра финансов особых оснований беспокоиться о текущей бюджетной ситуации нет. Тем более, что и с расходами все беспрецедентно хорошо: за I квартал исполнено 28,6% бюджетных назначений – еще никогда правительство не начинало расходовать деньги так быстро. Это, кстати, по-видимому, причина того, что, судя по свежим данным Росстата, впервые за последние месяцы (хотя и чисто символически) притормозился спад инвестиций. Однако, как водится, чуть более пристальное изучение данных наводит на размышления не об успехах, но проблемах. И правда, более трех четвертей прироста налоговых доходов федерального бюджета обеспечено за счет налога на добычу природных ископаемых, в основном НДПИ на нефть. То есть, не в нашей экономике дело, а в мировом рынке нефти. В справке ФНС так и говорится: «По сравнению с январем–мартом 2009 года поступления НДПИ выросли в 1,9 раза, что обусловлено повышением цены на нефть (с $41,1 в декабре 2008 г. – феврале 2009 г. до $73,9 в декабре 2009 г. – феврале 2010 г., или в 1,9 раза)». Кстати, спасибо – раньше приходилось самому искать средние цены на Urals. Иногда приходится повторять банальности: не удвоились бы за год цены на нефть, ситуация с бюджетом была бы много сложнее. А значит, и с инвестициями хуже, и с доходами населения. Да и платежный баланс выглядел бы иначе, а значит, и рубль был бы слабее. А премьер в Госдуме, вероятно, бледнел бы не только от простуды, но и от невозможности защищать социальные расходы. Впрочем, пока правительство еще не полностью потратило Резервный фонд, на текущие налоговые доходы можно смотреть не слишком пристально. Рецессия закончилась, а кризис еще нет, сказал в Госдуме Путин. На кризис еще много чего удастся списать, но рано или поздно придется признать, что и он позади, что останется тогда? Посмотрим на основные параметры бюджета. Доходы – 7 трлн руб., расходы – 10 трлн, дефицит – 3 трлн. Увеличивать доходы можно либо за счет роста цен на нефть (но в то, что вернется $150 за баррель, необходимые для сбалансированности такого бюджета, верится с трудом), либо за счет роста экономики (но даже в гипероптимистичном сценарии для выхода на нулевой дефицит понадобятся годы). Срезать расходы – трудно: примерно половина там – социальных, сильно выросших в самое последнее время, среди остальных – тоже мало что сократишь, не наступая на горло великодержавным амбициям (не отказываться же, право, от Олимпиады и обороны). На бурный рост – надежд немного, характерно, что Путин ничего такого депутатам на этот раз не обещал, демонстрируя лишь контроль за текущей ситуацией. Зато обещал – руками Кудрина – рост эффективности расходов бюджета. Важная история, явно недооцененная, недопонятая публикой, но явно не панацея. Панацеи в бюджетной и экономической политике, вообще, нет и не может быть. Самое близкое к ней – нормальные условия для быстрого и устойчивого роста. Хороший деловой и инвестиционный климат, компактное и дееспособное государство и мало коррупции. Получается, что прав Жириновский, устроивший в Госдуме форменную истерику, что надо ликвидировать гнездо коррупции в Москве и убрать, наконец, Лужкова. Прав, потому что корень бюджетных проблем – не в налоговой сфере.
