«Прыгать лучше. Потому что это – свобода»

Пока одни инвестиционные банки и компании продолжают сокращать персонал и с трудом сводят концы с концами, возрождаемый «АТОН» достаточно быстро наращивает мускулатуру. Теперь это не только инвесткомпания, которой он был до продажи брокерского подразделения Unicredit, а почти инвестиционный банк – со всеми необходимой для такого масштабного бизнеса инфраструктурой. И ничего, что до реальных мандатов дело пока не дошло. Главное – стратегия и менеджмент, понимающий, чего от него хочет собственник. То, чем не мог похвастать прежний руководитель «АТОНа» Иван Тырышкин. О том, как один из крупнейших в далеком прошлом российских брокеров собирается восстанавливать свое место под солнцем и догонять убежавших вперед конкурентов, рассказывает нынешний гендиректор компании Андрей Шеметов, долгое время не выходивший на публику и неизвестный среди участников рынка. Встреча с прекрасным | Возрождаемый на пепле | Высокие отношения | Изменившийся мир | Запретительный барьер | Прыгать лучше
ВСТРЕЧА С ПРЕКРАСНЫМ– Когда вы в первый раз столкнулись с «АТОНом»?
– Давно, еще до 2000 года. Мы с партнерами открывали в нем личные брокерские счета и счет нашей компании. – Как вы познакомились с его главным акционером Евгением Юрьевым?
– У нас очень много общих друзей. Но я гораздо раньше познакомился с компанией «АТОН», чем с Евгением. – Какой была компания, когда вы туда пришли? – Какой я нашел компанию? Хороший, надежный интернет-брокер, один из лидеров интернет-брокерского бизнеса. – А почему тогда предыдущий руководитель «АТОНа» Иван Тырышкин покинул такое замечательное место? – Этот вопрос правильнее адресовать Ивану. Я знаю, что основной причиной его ухода стало желание развивать свой бизнес. – Были ли еще кандидатуры на должность генерального директора, кроме вас? – Думаю, да, конечно. – Почему выбрали вас? – Это вопрос, скорее, к Евгению, чем ко мне. – Но у вас же должны быть какие-то предположения на этот счет?
– Я могу только строить предположения. Думаю, что основную роль сыграл мой многолетний профессиональный опыт в этом бизнесе, личные симпатии ко мне, как к человеку, с которым ему комфортно работать, рекомендации наших общих знакомых. – До того, как вы возглавили компанию, о вас было мало, что известно. Буквально две строчки официальной биографии в общих словах: «успешно реализовал ряд собственных проектов с использованием различных инструментов фондового рынка, в последние годы консультировал инвестиционную группу «АТОН» в качестве внешнего эксперта по стратегическому развитию бизнеса». – Это правда, я консультировал «АТОН» в течение двух лет. – По каким вопросам?
– По стратегическим и финансовым вопросам деятельности, как компании в целом, так и ее отдельных проектов. Стратегия «АТОНа» создавалась и выстраивалась в течение нескольких лет. – Если вы консультировали компанию, то должны были быть достаточно осведомлены. Какие основные проблемы у нее тогда были?
– Это было полтора года назад. – Неужели вы ничего не помните? – Плохое быстро стирается [из памяти], а хорошее остается. – Но компании надо же учиться на прошлом опыте, чтобы не повторять ошибок.
– Дела в компании шли хорошо, компания выполняла те задачи, которые перед ней стояли. Но идеальных систем не бывает, и в «АТОНе» тоже были свои сложности, на мой взгляд, связанные с тем, что были некорректно поставлены цели, и менеджмент, и акционеры их видели по-разному. Но в целом ситуация была благоприятной: было открыто много филиалов, сохранялась доля рынка, одно из лидирующих мест на рынке интернет-брокериджа. ВОЗРОЖДАЕМЫЙ НА ПЕПЛЕ– Какова сейчас доля «АТОНа» на рынке? – По новым клиентам мы увеличили долю рынка на 1% до 7,4%. По оборотам мы занимаем на рынке 7-8-мое место. – Как изменилась структура компании после вашего прихода? – Появилось четыре направления. После продажи институционального бизнеса Unicredit был подписан non-compete (соглашение о неконкуренции), и компания была только интернет-брокером. В марте 2009 года срок этого соглашения истек, и мы получили возможность вернуться к работе с институциональными клиентами. Кроме этого направления появилось еще два: доверительное управление – управляющая компания существовала и ранее, но теперь она будет иметь единый центр управления – и корпоративные финансы. На данный момент институциональный брокеридж практически полностью построен. А два новых бизнеса – корпоративные финансы и wealth management – выстраиваются в настоящий момент. – Почему вы из онлайн-брокера решили сделать инвестиционный банк? – Мы не решили сделать из онлайн-брокера инвестиционный банк. Мы решили делать инвестиционный банк, в котором есть онлайн-брокер. Такая структура видится нам наиболее оптимальной, с точки зрения охвата клиентов. Когда ты работаешь как онлайн-брокер, ты не можешь предоставить весь необходимый сервис клиентам. К примеру, тем же ритейловым клиентам ты не можешь дать доступ на иностранные рынки. Если есть возможность, то правильнее создать такую инфраструктуру, которая позволит предоставлять клиентам весь спектр услуг на самом высоком уровне. – Чье решение было расширяться? – Это решение ни одного человека, а команды менеджмента совместно с советом директоров. – А сколько средств потребуется на реструктуризацию всего бизнеса?
– Основные затраты идут на привлечение персонала, зарплаты. В целом, у нас достаточно денег, чтобы профинансировать любой найм людей. Мы исходим из того, что берем лучших профессионалов на рынке. Вся необходимая инфраструктура у нас есть и не требует дополнительных затрат. – И сколько вы всего потратили? – Это конфиденциальная информация. – Сколько новых человек вы наняли? – Мы наняли порядка 40 новых специалистов. – Вы же планируете переезжать в новый офис, здесь же тоже должны быть затраты. – Да, новый офис – дорогое удовольствие. – Собираетесь создавать отделение в Лондоне, расходы на юристов.
– Спасибо, что напоминаете об этом. Но цифры не публичные. – Сколько денег вложил в компанию Юрьев с момента вашего прихода? – Нисколько. У нас достаточно средств, чтобы развиваться и финансировать себя самостоятельно, без дополнительных вложений. Компания изначально была прибыльной, мы никогда не были убыточны, даже в кризис. Но, в случае, если нам понадобится дополнительное финансирование, я думаю, мы сможем получить кредит. – А собираетесь? – Нет. Я думаю, что не придется. – У вас есть доля в компании? – Не могу комментировать. ВЫСОКИЕ ОТНОШЕНИЯ– Вы говорили о том, что у вас заключено негласное соглашение с Unicredit о том, что вы не можете нанимать людей, которые раньше работали в «АТОНе», но были вынуждены перейти в Unicredit Securities вместе с продажей институционального бизнеса. – Совершенно верно. – Трейдинг у вас теперь возглавляет Денис Саранцев, который раньше работал в «АТОНе» [в том подразделении, которое было продано итальянцам и со временем было переименовано в Unicredit Securities]. Неужели он не может привести с собой людей, с которыми работал в Unicredit? – Не может. Мы считаем, что это неэтично по отношению к нашим партнерам. А Unicredit – наш партнер, с которым мы совершили сделку. Мы очень рады, что с ними работаем, и для нас очень важно сохранять хорошие отношения и вести себя порядочно. Если мы будем выдергивать у них специалистов через два года после продажи бизнеса, это будет не совсем этично. Между нами существует джентльменское соглашение – мы можем набирать только тех людей из Unicredit, с которыми они готовы расстаться. – В новую команду вы собрали специалистов со всего рынка: Алексей Языков из «Ренессанс Капитала», который теперь возглавляет аналитический департамент (до «Ренессанса» работал в «АТОНе»), новый глава отдела продаж Илья Веллер тоже из «Ренессанс Капитала», аналитик Питер Вестин из JP Morgan, до этого работавший в «АТОНе». Алексей Ищенко, возглавивший Wealth management пришел к вам из «Тройки Диалог». С другими компаниями вы тоже договаривались о том, можете ли кого-то переманить? – На самом деле такие договоренности «о не нападении на персонал» очень часто существуют в разных компаниях. Но этих людей мы имели право нанимать. Джентльменское соглашение у нас только с Unicredit. Все остальное уже определяет существующая на рынке практика. – Сейчас в компании около 500 людей работает…
– Да, даже чуть больше – Продолжите набор еще? – В зависимости от необходимости. – А какое увеличение персонала заложено в бюджете? – Я не исключаю, что за год число сотрудников увеличится до 600 человек. – За кризис на финансовом рынке сильно упали зарплаты. Вы воспользовались этой ситуацией? – Мы воспользовались тем, что смогли предоставить хорошую прозрачную систему мотивации людям, понятные цели, инструментарий по достижению этих целей, инфраструктуру, пригласили лучших людей. – Система мотивации какую зарплату включает – ниже, чем до кризиса или выше? – «АТОН» не пересматривал уровень зарплат в кризис. Они остались такими, как были. – А новым? Люди к вам переходили на более высокий уровень заработка? – Мы набирали людей на новые направления и предлагали им рыночные зарплаты. Но по рынку в целом уровень зарплат снизился. – Бонусы предлагали?
– У каждого подразделения есть своя система мотивации. У «АТОНа» еще ни разу не было ситуации, что мы не выплатили бонусы сотрудникам, которые должны были их получить. Мы всегда платим по своим долгам и обязательствам. С этим у нас никогда не было проблем, и это одно из наших рыночных преимуществ. ИЗМЕНИВШИЙСЯ МИР– Возвращаясь к инвестбанкингу, как в целом изменилась ситуация в отрасли за время кризиса? – На текущий момент рынок корпоративных финансов находится в стагнационной фазе – нет ни спроса, ни предложений, рынка практически нет, а крупных инвестиционных домов, которые оказывают корпфиновские услуги, много. Поэтому конкуренция сейчас очень высокая. – И, тем не менее, вы хотите там занять свое место? – Мы считаем, что полноценный инвестбанк не может существовать без корпфина. Мы хотим создать один из лучших и сильнейших бизнесов по корпоративным финансам, и для этого у нас есть все ресурсы. Поэтому мы осознанно идем на этот шаг. – Какую долю рынка хотите отвоевать? – Если мы в течение года – двух будем в десятке крупнейших, мы будем довольны. – Когда отрасль, по-вашему мнению, возродится?
– Думаю, в течение года. Уже какие-то проблески возникают. Но это мое личное мнение. Возможно, Михаил Трофимов, который это направление возглавляет, думает по-другому. – Каков ваш корпоративный клиент? – Компании, которым нужна потребность в IPO, в привлечении дополнительных средств. Компании стоимостью как минимум $10 млн. – Уже есть клиенты, которые заинтересованы в этом направлении вашего бизнеса и хотели бы воспользоваться вашими услугами? – Есть. Клиентами они могут стать в ближайшие дни. Это направление мы запустили только несколько недель назад, поэтому пока реальных мандатов нет. – Часто ваши приятели становятся вашими клиентами? – К счастью, могу сказать, что мы добились такого качества продуктов и услуг, что можем честно и смело рекомендовать своим друзьям и приятелям «АТОН» в качестве той компании, с которой они могут работать. Я бы собственные деньги сюда бы принес, но у меня нет права иметь счет в компании. – Вы набрали очень много профессионалов с рынка на руководящие должности. Какие требования предъявлялись к новой команде? – Хороший вопрос. Ответ кроется в первой части: основной критерий отбора – профессионализм. – Ну, профессионалов же много. Не всех же подряд брать? – Я приведу простой пример. Уровень потребности онлайн-брокера значительно ниже, чем уровень потребности институционального банка. Если онлайн-брокер может себе позволить брать аналитика, не говорящего на английском языке, то мы не можем. Сейчас morning meeting (утреннее собрание) проходит на английском языке, потому что есть участники, которые не понимают русский язык. Эти элементарные требования могут выбивать людей из колеи, к сожалению, из-за этого у нас в команде были замены. По сути, требование было одно, знание процессов, которые происходят в сегменте, понимание, куда компания движется. Мы выбирали людей, способных привести компанию к намеченной цели. – Есть ли люди, об уходе которых из компании вы жалеете? – Такие всегда есть. ЗАПРЕТИТЕЛЬНЫЙ БАРЬЕР– Чем вы отличаетесь от других онлайн-брокеров? – Мы более требовательны к себе по отношению к клиентам, мы абсолютно не рискуем. Мы никогда не нарушали запреты ФСФР, мы никогда не давали астрономических плеч клиентам и не будем этого делать. Наша задача, чтобы клиент с нами был навсегда. Наше основное отличие – некий здоровый консерватизм. – А сейчас, что будете менять? – Будем продолжать работать в том же самом сегменте. – Как же в том же самом сегменте, если вы повышаете входной уровень для клиентов? – У нас входной уровень 50 000 руб. – А раньше не было. – Мы считаем, что, ставя уровень в 50 000, таким образом, мы вводим некие заградительные барьеры и спасаем людей, которых тут не должны быть. – Такая социальная функция.
– Абсолютно. Я не хочу видеть пенсионеров здесь и студентов, которые последние деньги несут сюда, как в казино или автомат, вкладывают их в акции и проигрывают. Это категорически неприемлемая для компании позиция. – Кому вы будете рады? – Мы будем рады всем, кто проходит наш барьер. – Каков портрет среднестатистического розничного клиента «АТОНа»? – Мы видим для себя клиента среднего класса. Мужчин больше, чем женщин. Это все, что я могу сказать. – Зачем вам офис в Лондоне? – Для работы с институциональными клиентами и международными фондами. – Розничным бизнесом он не будет заниматься?
– Нет. – За счет чего у вас выросла доля по новым клиентам в рознице? Народ понес деньги на фондовый рынок или вы у конкурентов отвоевываете долю?
– Я думаю, что мы у конкурентов смогли отхватить небольшую долю новых клиентов. Рынок перетрясло. Истерическая волна прошла, сейчас людей на фондовый рынок идет меньше, чем во время кризиса. Во время кризиса колоссальное количество счетов было открыто. Сейчас раза в два меньше. Я связываю это с двигателем экономики и торговли – человеческой жадностью. – Все хотели зайти на минимуме? – Да, всем страшно хотелось заработать денег. В основном во второй части кризиса, когда индекс после падения до 500 пунктов начал отрастать. – Неужели вы считаете, что рынок и дальше будет продолжать расти? Многие вот вторую волну до сих пор ожидают. – Я не думаю, что будет вторая волна. У нас индекс вырос, а экономика чувствует себя недостаточно хорошо. Я думаю, что некоторое время должен быть «боковик» или рост, но я не вижу падения в будущем, потому что глубина падения по рынку акций не соответствовала текущему на тот момент состоянию страны. Темп падения был быстрее, акции падали быстрее, чем того заслуживала реальная их оценка. Коррекция, конечно, будет, наверно, после Нового года, если Америка совсем не огорчит своими прибылями. – Доверительное управление насколько востребовано?
– Клиенты очень активно открывали у нас индивидуальные счета доверительного управления. Во время кризиса было открыто очень много новых счетов. – Каков объем средств в доверительном управлении?
– Всего под управлением управляющей компании находится $400 – 500 млн. – Как себя вообще чувствует рынок коллективных инвестиций? – Намного лучше, чем во время кризиса. Физические лица, как правило, проявляют инертность, поэтому они заходят всегда несколько позже. Когда ПИФы показывают хорошие результаты, физики начинают покупать. В последнее время, сильно заметно по статистике, люди стали гораздо больше паи ПИФов брать, чем это было во время кризиса. Можно сказать, что здесь намечается некий перелом. Но до докризисных объемов еще очень далеко. От нуля, который был во время кризиса, сейчас пошло какое-то движение. Если говорить о том, когда все вернется к тому, как было раньше, то это только после того, как индекс пробьет свой хай. Люди, которые входят в ПИФы, довольно-таки инертны. Для того, чтобы появились деньги, система должна эти деньги накопить – люди должны стать богаче, должна ожить экономика, все должно ожить. Будем надеяться, что это случится в ближайшие полтора – два года. – Компания от кризиса оправилась? – Мы не ощущали на себе кризиса изначально. У нас была очень хорошая финансовая подушка. У нас не было кризиса. А рынок еще не до конца оправился. Все последствия кризиса еще не преодолены. ПРЫГАТЬ ЛУЧШЕ– Расскажите о себе. Вы ведь занимаетесь парашютным спортом. С чего началось это ваше увлечение? – Это началось давно, более 10 лет назад. – Как вы решились на первый прыжок? – Интересно было попробовать, поехали, попробовали. Первый раз прыгнул с Д1-5У, как сейчас помню, испугался до полусмерти и два года не прыгал. А потом решил прыгнуть с 4 000 м в тандеме, и началось. Теперь я мастер спорта международного класса, мировой рекордсмен, многократный чемпион России. – А сейчас ваше увлечение продолжается? – В этом году прыгнул три раза всего. – Если сравнить управление инвестиционной компании с прыжком с парашютом, то эмоций от чего больше?
– Прыгать лучше. Потому что это – свобода. – Есть еще какие-то увлечения?
– Я люблю читать. Раньше любил фантастику, но сейчас читаю, в основном, мемуары и исторические художественные произведения. На день рождения мне подарили «Красное колесо» Солженицына, Архив русской революции 1917 года, Мельгунова, Деникина, Булгакова. Последнее, что прочитал – «Воспоминания Ельчанинова», сейчас читаю биографию Амундсена. Очень запомнилась биография Андрея Курбского. Я считаю, что в прошлом лежат истоки будущего. Я прочитал, наверно, все мемуары фашистских генералов, которые есть. Меня очень интересует тема 1917 года, 1945 года. Время, когда в стране происходили самые интересные перемены. – Вы из семьи военного?
– Да. – Дети есть? – Двое. Федор и Глеб. 10 и 6 лет. – Вы хотели бы, чтобы они по вашим стопам пошли? – Я бы хотел, чтобы они занимались любимым делом, были добрыми, отзывчивыми и хорошими людьми. У каждого человека свой жизненный путь. Я могу сказать только одно – я не вижу основной задачей человеческой жизни зарабатывать деньги . – А почему же вы тогда этим занимаетесь? – Мне пришлось этим заняться. – Вам разве неинтересно? – Мне очень интересно то, чем я занимаюсь. Приятно, что видны плоды моего труда, результаты, динамика. Я считаю, что мы в корне изменили компанию. Оценку этому должен давать рынок. Внутренние оценки ничего не стоят. Когда «Тройка», «Ренессанс» скажут, что «АТОН» забирает у нас часть рынка, для меня это будет самая лучшая оценка. – Как вас вообще угораздило на фондовый рынок попасть? – Не поверите. Моя история с фондовым рынком началась еще в 1994 – 1995 годах. Мы с Денисом Саранцевым на втором курсе института покупали на себя лично акции и продавали. Интерес был со времен МММ.